63

Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал, что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным. На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял, что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что это я перекусал всех охранников за шею. Михаил Иванович помрачнел. - Ну знаете ли!..
– сказал он.
– До сих пор я вам верил, но теперь извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал. - Не верите?
– я прищурился и поднял руку.
– Вот оно это кольцо. - Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец! - Хотите вызвать демонов? Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота. - Это как у Высоцкого?
– хмыкнул он. - Что у Высоцкого? - В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть вина. А джинн ему говорит - только, говорит, могу морды бить, а больше ничего не могу. - Неплохая идея, - сказал я и потер перстень один раз. Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на животе крылья, поклонился и сказал: - Кар! Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот. - Рекомендую, - сказал я, - пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не умеет, но всё понимает. Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина. Балерина сделала реверанс. - Здравствуйте, хозяин, - сказала она и спрятала за щеки свои острые клыки. Михаил Иванович потянулся за пистолетом. - Не стоит, - остановил я его руку.
– Во-первых, свинцовыми пулями их не убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта из этой компании. Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля. Маркиз приложил шляпу к сердцу. - Салют, милорды!
– сказал он. - Здравствуйте, маркиз, - сказал я. Михаил Иванович рассеянно кивнул. - Уважаемый Бербизиль, - продолжал я, - вот Михаил Иванович не верит, что я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех охранников. Скажите ему. - Ну, Михаил Иванович?!
– Бербезиль развел руками.
– Да как же вы можете не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис Андреевич из таких?! Это всё мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис Андреевич не такой! Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им вспотевшее лицо. - Вы видите, - сказал я, показывая на вспотевшего капитана, - Михаилу Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в магазин и принести нам коньяку, - я вытащил из кармана рваную купюру и протянул маркизу. - Будет исполнено, - сказал маркиз.
– Але-гоп! Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и отправились в магазин.

64

Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил, как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского коньяку. Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении. - Вот ваши деньги, - он протянул мне ту же самую купюру.
– Представляете, Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха! Засмеялся Бербезиль загробным смехом. А пингвин подпрыгнул и каркнул. - Гипноз!
– маркиз поднял вверх палец.
– Они в обморок упали, а мы забрали две бутылки за их такое хамство! - Мандарины, - сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу. Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук балерины. Я принял кулек сам. - Спасибо, друзья, - сказал я.
– Можете испаряться. Монстры растворились в воздухе. - Черт!
– спохватился я.
– Нужно было их попросить стаканчики.
– Я хотел потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил. - Не нужно, - сказал он.
– У меня есть, - и вытащил из кармана складной металлический стакан с крышечкой. Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик. - Тону! Тону! Помогите!

65

Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался. Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть. Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился. - Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан. Я залпом выпил. - Ты, Борис, настоящий человек!
– растроганно сказал он, переходя на ты. Клянусь, что я сделаю всё, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно переодеться в сухое. Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу. - Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще. - А ты?
– спросил я, наливая стакан. - А я за рулем не пью, - отрезал капитан.

66

Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира. В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На подоконнике торчал засохший кактус. Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться в него, пока моя одежда будет сохнуть. Я переоделся в халат и мы прошли в кухню. В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел прошлогодний отрывной календарь. - Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на веревку. Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана. Мы выпили. - Лихо тебе пришлось, - сказал он.
– Я за свою жизнь повидал многое... но чтоб такое...
– Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и посмотрел серьезно.
– Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить. - Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись.
– Если у нас получится бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня недавно появились новые идеи и наработки. Если всё получится, то заработаем не хуже, чем на клее. - Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович Сизов, Камо арестовывал. - Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он сумасшедший? - Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический, Приходько покрутил у виска пальцем. - Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину.
– А то, может, надумаешь? - Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок яичницы и проглотил.
– Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает. - Неплохое. Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся. - Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил! - А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем?
– я тоже засмеялся. - Даааа, - хохотал Михаил Иванович. Наконец мы успокоились и он сказал: - Отставить ха-ха. Поговорим о деле. Мы разлили остатки коньяка. - Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова. Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду, расскажу. А дальше - по обстоятельствам. Зазвонил телефон. - О!
– Михаил Иванович поднял палец. Он вытер руки об занавеску и снял трубку: - Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так... Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне! Ну всё... Конец связи.
– Михаил Иванович положил трубку.
– По поводу перестрелки на площади Тельмана. - Я понял. - Между прочим, ты Тельману отстрелил нос. - Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае чего, на мой клей элементарно приклеивается. - Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые материалы клеются хреново. - А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал? - Твердый. - Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и отдал ему.
– Попробуй. Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло. - Ё-моё!
– сказал он, разглядывая стаканы на просвет.
– Буду внукам показывать. Память от серийного убийцы. - Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу. - Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю! Зазвонил телефон. - Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица Изумрудная?.. Еду!
– Михаил Иванович положил трубку.
– Ага! Убийство в ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал. - А мне что делать? - Ложись спать, а я приеду, всё тебе расскажу.

67

Приходько взял пистолет и уехал. Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул под подушку пистолет и забылся глубоким сном.

Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно. - Михал Иваныч!
– окликнул я. Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины. - Михал Иваныч, это ты? - Я. А кто же еще? - Ну как дела? - Как дела?!
– переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом.
– Наделал ты, Борис, делов, нечего сказать! - Ты это про Тельмана? - Тельман! Сам ты Тельман!
– Приходько тяжело вздохнул.
– Ты нам, Борис, всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла вверх. - Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в чем не виноват! - Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не обижайся, но я должен тебя арестовать. - Да что с тобой, Михал Иваныч?!
– я нащупал под подушкой пистолет и вскочил с кровати. - Брось оружие!
– Приходько вытащил откуда-то мегафон.
– Дом окружен! Сопротивление бесполезно!
– закричал он в него. Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал навзничь. Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было перерезано горло. Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла моя одежда. На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я схватил красное платье и натянул на себя. Зазвонил телефон...

68

Я вздрогнул и проснулся. Телефон продолжал звонить. Я снял трубку. - Але! Але!
– услышал я в трубке голос Михаила Ивановича.
– Борис, это ты?! Это я, Михаил! Але! Але! - Але, - не сразу ответил я. - Ты что, спишь? - Да... Мне приснился страшный сон, что ты пришел меня арестовывать... - Ха-ха-ха!
– засмеялся Приходько.
– Если хочешь знать, я только что от начальства и там мне сказали, что если наш отдел тебя поймает, все получат премию, а мне вернут майора! Так-то вот! Мне стало неприятно. - ... Какие новости?
– спросил я после неловкой паузы. - Был на площади Тельмана, беседовал с потерпевшими и свидетелями. Потом поехал на квартиру к Савинковым. Зрелище не для слабонервных! После происшедшего, Нина на квартире не появлялась. Допрашивал дежурного, дежурный полностью уверен, что Петлиса убил ты. Но тем не менее, я по закону должен допросить хозяев квартиры. Сейчас звоню на работу Савинкову и вызываю его на допрос. Всех лишних я отсюда отправил, так что собирайся и приезжай сюда на Изумрудную. - Как же я приеду?
– удивился я.
– Меня же весь город в лицо знает! - У меня в шкафу лежит милицейская форма, накладные усы и темные очки. Надевай это всё и дуй сюда.
– Приходько повесил трубку.

69

Я умылся и побрился. Переоделся в милицейскую форму, наклеил усы, надел темные очки и фуражку. Подойдя к зеркалу, я подумал, что этого недостаточно и перевязал челюсть бинтами, как будто у меня флюс. Вот теперь хорошо. Я отдал в зеркало честь, положил один пистолет в кобуру, а другой сунул в карман, погасил свет и пошел.

70

На улице я подумал, что несмотря на маскировку, в метро ехать небезопасно. К тому же, я просто привык ездить на машинах. Я вышел на дорогу и поднял руку. Милицейская форма - лучшая форма для успешного автостопа. Первая же машина резко притормозила рядом со мной. За рулем сидел интеллигентного вида мужчина в очках и шляпе. - В чем дело, товарищ?
– спросил он обиженным голосом.
– Я, кажется, ничего не нарушил. - Ваши документы, - сказал я, сам не зная зачем и козырнул. Мужчина полез во внутренний карман. - А в чем дело-то?
– он протянул мне документы. Я полистал. - Вот что, гражданин, - сказал я, возвращая документы, - мне понадобится ваша машина. - Как это так понадобится?!
– вскинулся автомобилист.
– Это частная собственность! Вы не имеете права! Я потрогал забинтованную щеку: - Кто не имеет права? - Вы не имеете права!
– отчаянно вскрикнул мужчина и скрестил на груди руки. - Я не имею права?!
– Я снял с него шляпу и швырнул ее на проезжую часть. Мужчина открыл рот и хотел что-то произнести, но от волнения у него изо рта ничего не получалось. - Что вы сидите?
– сказал я.
– Бегите скорее за шляпой, а то ее сейчас раздавят. Шагом марш! Мужчина вылез и побежал. Я сел за руль и поехал.

71

Я ехал в сторону центра. Возможно, сегодня все выяснится, - думал я. Я включил приемник и настроил его на волну тяжелой металлической музыки. Такая музыка теперь была мне необходима, чтобы разбудить внутри зверя... - Падибу-дабу! Падибу-дабу! Дадибу-даб-даб-даб-даб-даб! Падибу-дабу! Падибу-дабу! Дадибу-даб-даб-даб-даб-даб! Я приеду к Савинкову и прижму его. Я буду избивать его резиновой дубинкой, пока он не расскажет всё. Я видел в кино, как это надо делать. Я поставлю его лицом под углом к стене и врежу ему сначала по почкам. Потом, когда он упадет на колени, я стукну его по голове. А потом я заставлю его встать опять под углом и повторю всё сначала. А если он и после этого не захочет говорить, я приклею ему к носу стакан и буду наливать в него воду, чтобы у него отвис нос как у слона. А если он и после этого не захочет говорить, то я... то я... то я заклею ему уши и он оглохнет на всю жизнь. А если он и тут не заговорит, то я ему просуну руку под коленом и приклею ее к щеке. Тогда-то он уж точно заговорит! Я бы никогда не стал этого делать, но меня вынуждали обстоятельства. Я так увлекся, что не заметил красного света светофора и сбил женщину!..