Для Борисова давно уже не существовало таких понятий, как "стукачество", "предательство", "подставка", служащих у нормальных людей синонимами обыкновенной подлости. Все заменяло практичное слово "целесообразность". И звучало красиво, и совесть не мучила.

– А вот, кстати, и наш заказ. Отличная вещь. Здесь вообще вполне прилично готовят.

– Да?
– Крамской недоверчиво покосился в сторону подходившей к их столику официантки.

– Мясо по-грузински, - сказала девушка.
– Пожалуйста.

Сняв с подноса, она поставила на стол две тарелки с длинными, похожими на люля-кебаб, кусками мяса.

– Ты всегда в таких заведениях обедаешь?
– спросил Крамской.

– Бывает, - уклончиво ответил Борисов.
– А что? Под ваши мерки это не подходит, сэр?

– Почему?.. Под мои мерки вполне. Мне казалось, под твои...

– Ты попробуй лучше, попробуй. Божественное блюдо, ей-богу!

Крамской отрезал небольшой кусочек мяса и отправил в рот.

– Ну? Что скажешь?

– Что скажу? Соус мог бы быть и потоньше. Гарнир - поинтересней... А так ничего. Съедобно.

– Э-э, да вы, братец, зажрались! Все у Суханова трудишься?

Борисов говорил с набитым ртом, поразительно быстро орудуя ножом и вилкой.

– Да. Где же еще?

– Перебирался бы к нам, в столицу... Нашли бы тебе работу приличную... Тут, знаешь, перспективы такие, что тебе и не снилось.

– Да ладно. У меня все в порядке. Спасибо.

Крамской отодвинул от себя тарелку, на которой оставалось еще полпорции.

– Что, не нравится? Ну закажи сам. Свинина жареная здесь отличная. Так в меню и написано - "Свинина жареная"... Очень советую.

– Да ладно. Я сыт. Спасибо.

– На самом деле...
– Борисов вытер рот салфеткой. Он, в отличие от гостя, доел мясо, подобрал с тарелки ломтики жареного картофеля, быстро проглотил несколько черных маслин и веточек салата.
– На самом деле я не случайно тебя сюда притащил.

– Не случайно?
– рассеянно переспросил Крамской, в очередной раз осматриваясь по сторонам.

Ресторан располагался в полуподвале. Окна-бойницы выходили на тротуар, за стеклами мелькали ноги пешеходов. Стены были обшиты обыкновенной вагонкой. Доски покрывал толстый слой лака, и от этого они казались жирными и какими-то несвежими. Дешевые люстры под потолком, излишне громкая музыка, разливающаяся по залу из приемника на стойке бара... Заведение трудно было отнести к категории "приличных". Скорее, забегаловка для рыночных торговцев со средним достатком. Обед в этом ресторанчике (Крамской вспомнил строчки меню) обошелся бы рублей в двести-триста на человека. По московским понятиям - даром. Обслуживание вполне соответствовало уровню цен.

– Так что же тянет тебя в столь уютное местечко?
– спросил Крамской после короткой паузы.

– А ты не догадываешься?

– Нет. Где уж нам, провинциалам!

– Просто в этих стенах можно спокойно говорить. Здесь не слушают.

– Ты хочешь сказать, что по всей Москве, во всех ресторанах микрофоны под столами? У тебя, Вася, или понты играют, или просто мания величия в серьезной форме. Ты уж извини, конечно.

– Нет, Юра, это не понты. Ты прав. Не по всей Москве. И не для всех людей. Но там, где у нас принято бывать, там - вполне вероятно. Даже более чем вероятно. Ты же знаешь мои дела.

– Хм...
– Крамской усмехнулся.
– Так что же, когда ты совсем перейдешь работать в Кремль, мы, выходит, в "Макдональдсе" будем встречаться? Пущей конспирации ради?

– В "Макдональдсе" мы встречаться, бог даст, не будем, - неожиданно серьезно ответил Борисов.
– Если, конечно, глупостей не наделаем. Но мы люди как-никак взрослые, так что, надеюсь, не наделаем. Не хотелось бы мне, если честно, на гамбургеры садиться. Годы не те, знаешь ли... Давай к делу. Что ты хотел узнать?

– Да как тебе сказать... Может быть, ты в курсе...

– Не тяни. Мне на работу ехать. Обед, знаешь ли, обедом... Если разговор длинный, может быть, вечером?

– Вечером я не могу, - сказал Крамской.
– Я сегодня улетаю.

– Тогда валяй, и в темпе.

– У вас что-нибудь слышно про Греча?

– Про Греча?
– Борисов удивленно вытаращил честные круглые глаза.
– А что тебя интересует? Я думал, раз он у вас в Городе заправляет, так ты и должен про него знать. Причем побольше моего.