"Строгая у них субординация, - с неожиданной злостью подумал Суханов, наблюдая за действиями подчиненных.
– Прямо как в армии... Ишь, устроили себе военно-спортивный лагерь..."

– Ну что?
– спросил он, когда бойцы Вересова и сам начальник службы безопасности вышли из сарая.
– Теперь говори.

– А что говорить?
– спросил Саид.
– Ты мудрый человек. Ты - не эта шобла.
– Он кивнул в сторону двери, за которой скрылись охранники Суханова.
– Ты умный и сильный. Тебе "крыша" не нужна, ты сам - "крыша"...

Суханов молча слушал, понимая, что задавать вопросы этому человеку уже не нужно, он сам сейчас скажет все, что сочтет необходимым. А что не сочтет - не скажет, как его не допрашивай. И еще Андрей Ильич вдруг понял, что знает, о чем сейчас расскажет ему пленник.

– Но ведь тебе известно и то, что на любую силу найдется другая сила. Я никогда не считал Генделя самым крутым в Городе. Он себя считал - это его дела. Но сейчас... Сейчас и он, и я...
– Саид помедлил.
– И ты...
– Суханов прикрыл глаза.
– Да, и ты, начальник, сейчас мы все одинаковые. Тут серьезные люди пришли. Из Москвы. Не буду тебе называть их, потому что ты сам знаешь, о ком речь. А не знаешь еще, так догадаешься. И биться с ними - это надо совсем без мозгов быть. Кто жить хочет, кто хочет работать в Городе - те поперек них не идут. Гендель хочет жить и работать. Даже он, с его понятиями, даже он понял. И ты пойми. Нельзя воевать со стеной. Это не мудро. Даже не умно. Гендель, даже со своей головой, и то понял. А ты и подавно должен понять. Есть вещи, которые надо принимать такими, какие они есть. Что ты хочешь от меня? Чтобы я сказал, кто заплатил за новогоднюю шутку? Я сказал. Пацанов этих, которых взяли твои орлы, отпустят не сегодня-завтра. Если уже не отпустили. На меня у тебя ничего нет. Что ты можешь? Убить меня? И что это изменит? У тебя будут лишние проблемы. Я могу тебе помочь. Не ты мне, а я тебе. Я могу передать Генделю, что ты решил. Вы же говорили с ним, я знаю. И разойдемся миром. Хочешь войны - ее все равно не будет. Будет по-другому. Просто лишние сложности. И тебе, и нам. А так - жили бы в этом городе тихо-спокойно, занимались бы каждый своим делом. Понимаешь меня?

Суханов еще несколько секунд молча смотрел Саиду в глаза. Потом встал, подошел к двери, открыл ее и крикнул:

– Евгений Иваныч!

– Да?

Вересов мгновенно возник в дверях и впился глазами в невозмутимо сидящего на лавке пленника.

– Евгений Иваныч, отвезите его туда, где взяли.

– То есть... Вы, это... В смысле, отпустить?

– Я сказал - отвезите туда, где взяли.

– Не надо.
– Саид поднялся с лавки и, морщась, придерживая больную руку здоровой, подошел к Суханову.

– Не надо. Сам доберусь. Пусть мне вернут трубу и все, что взяли. Что Генделю сказать-то?

– Ничего, - ответил Суханов, не глядя на бандита.

– Ну, дело ваше.

Саид тяжело вздохнул и вышел на улицу.

"Мерседес" Суханова катил в город. Андрей Ильич нажал на кнопку, и звуконепроницаемое стекло, бесшумно поднявшись, отделило его и Вересова от водителя.

– Вот что, Евгений Иванович...
– начал было Суханов, но начальник службы безопасности поднял руку.

– Андрей Ильич, подождите.. Вы про Петлю хотите мне сказать?

– Про все...

– Вы, должно быть, еще не в курсе, Андрей Ильич.

– Не в курсе чего?

– Вчера ночью в тюремной камере убит Игла. Повешен. Ну, конечно, дело подано как самоубийство...

– Что ты несешь? Какая еще "игла"?

– Это наш человек. Помните историю с Бекетовым? А Игла - он знакомый Петли. Да я вам рассказывал...

– Вот что, Евгений Иванович...

– Андрей Ильич, я понимаю ваше состояние... Я в курсе всего.. И с Лукиным... Мои ребята уже ищут. Это, на девяносто девять процентов, тоже от Генделя идет. Его почерк. Вернее, его гопников. Андрей Ильич, послушайте меня. Я могу снять проблему. Я знаю, что нужно делать. Мы готовы... Все будет в лучшем виде. Я уже все продумал. Только...

– Что - "только"? Что ты надумал, Женя? Что значит - "мы готовы"?! Что вы там на даче устроили? Что за гестапо на выезде? Я сказал - никакого криминала! А что твои уголовники творят?

– Андрей Ильич, я же говорю - убили Иглу, вот они и...

– Ничего знать не хочу ни про какого Иглу! Ясно?! И что вы там еще решили? Ты можешь снять мои проблемы? Как? Замочишь Генделя? И еще половину города перестреляешь?! Так, что ли?

Вересов отвернулся к окну, помолчал.

– Андрей Ильич, - сказал он тихо и очень серьезно, - дело зашло слишком далеко. Иначе нам не вырулить. Ни нам, ни вам. Или мы их, или они нас. Только так будет. Я знаю, что говорю. Они сделали ход, теперь наша очередь. Если пропустим момент, то все. Сожрут нас. Это точно. Я не первый год с такой публикой работаю. Начали с Иглы. Они уже начали, вы видите? Лукин остался цел только по счастливой случайности... Кто следующий? Нужно их остановить. А остановить их можно только силой. Они по-другому не понимают. Это их жизнь, Андрей Ильич, их правила. Не я их придумал, не мне их и отменять. С волками жить, Андрей Ильич...

– Стоп, стоп, стоп, - быстро сказал Суханов.
– Не надо, Женя. Я все понял. В общем, слушай меня. Охрану усилить...

– Да куда уж еще...

– Хорошо. И - никаких действий. Без меня - никаких... Да, еще одно. Петля этот...

– Что? Уволить?

– Уволить, - категорично подтвердил Суханов.
– Эти, с автоматами, кто такие были?

– Эти из новеньких, - сухо ответил Вересов.

– Их тоже уволить.

– Понял. Так вы один останетесь, Андрей Ильич.

– Не останусь. Ты-то не думаешь уходить, я надеюсь?