– Да это же просто замечательно! – обрадовалась Мила так, словно речь шла, как минимум, о ее собственном сыне.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Альганол. – Знаю, наш мир сначала кажется пришельцам странным, непонятным, даже диким… но это действительно прекрасное место!

– Настолько прекрасное, что три расы веками беспрерывно воюют между собой так активно, что родной планеты им было мало, и они отправились месить друг друга еще и в открытом космосе? – встряла я, беспардонно втаптывая в грязь ванильно-радужную картину, которую так старательно рисовал эльф.

– Война стала неотъемлемой частью культуры наших народов еще в незапамятные времена, – парировал лейтенант. – А последние пару столетий боевые действия, в большинстве своем, ведутся военными машинами, управляемыми дистанционно. Так что потери живых ресурсов минимальны и те, кто хотят жить мирной жизнью, спокойно себе ею живут. Ну а желающие сражаться с враждебными расами идут в кадетские училища. Хотя и на крейсерах вполне безопасно, некоторые живут тут даже со своими семьями.

Да уж, послушать этого воспитанного молодого человека, так они тут все не помешанные на межрасовой вражде милитаристы, а клуб пацифистов-изобретателей, устраивающих сражения роботов за банкой пива с чипсами!.. ох нет, простите, мы же тут интеллигенция!

Значит, за стаканом ирландского виски со льдом и шоколадными трюфелями ручной работы!

– Думаю, на это место вам будет интересно взглянуть в первую очередь, – сообщил молодой эльф, перебив мои недовольные мысли.

Обратив внимание на окружающую обстановку, я поняла, что мы стоим в торце длинного коридора, возле большой двустворчатой двери. Она открылась, чтоило эльфу ввести код доступа на небольшой черной панели, и мы увидели большую белую комнату. В ней не было абсолютно ничего, кроме нескольких колонн-подставок. На них под стеклянными колпаками стояли небольшого размера зеркала.

– Неужели это они? – воскликнула Мила с поистине детским интересом.

– Да, – кивнул Альганол. – Зеркала, в которых запечатаны тени, когда-либо проникавшие в наш мир. Вот это, – сказал лейтенант, указав на зеркало в витой серебристой раме, – самая первая. Та, которую мы поймали, прежде чем начали практиковать отлов теней сразу же после их проникновения.

– И как же она искажала реальность? – поинтересовалась я, рассматривая темный силуэт, мечущийся в зеркале с серебристой рамой.

– О, это был истинный варвар! – манерно поморщился эльф. – Из-за его влияния три расы, ранее не особо друг другом интересующиеся, начали неистово сражаться между собой. Мы воевали, с радостью убивали, упиваясь смертью врага! Захватывали друг у друга земли, брали сотни пленных и делали их своими рабами. А какая мерзкая у этой тени была физическая оболочка…

– Секундочку, так вы продолжаете все эти войны трех рас только потому, что вас в эту степь завела тень из зеркала?! – прокричала я на одном дыхании.

– Увы, за века мы слишком привыкли к этой войне, – пожал плечами лейтенант, в то время как я пребывала в поиске поверхности, об которую можно будет побиться головой. – Она стала частью нашего быта, и, поймав тень, мы не смогли изменить своих привычек.

– А вы уверены, что эта тень была единственной, и никаких других не осталось? – недоверчиво покосился Женя, видимо все еще не веря в то, что подобный порядок вещей может сформироваться в мире без влияния каких-нибудь безумных сверхъестественных факторов.

– Уверены, – подтвердил эльф. – После длительных исследований мы пришли к выводу, что две тени не могут активно действовать в одном мире единовременно. Вторая может проникнуть через зеркало только при условии, что все остальные тени в этом мире заперты и не могут на него влиять. Более того, когда-то мы проводили эксперимент, в ходе которого разбили сразу два зеркала с плененными тенями. Одна из них – вероятно, та, что была сильнее – начала влиять на реальность. Вторая же осталась в самом крупном осколке зеркала и вылезла оттуда только после того, как мы отловили первую тень.

– Занятное наблюдение, – проговорила я.

– Что по-настоящему интересно, – продолжал Альганол, явно обращаясь непосредственно к Миле, на которую так и старался произвести впечатление, – так это то, что тени не осознают себя, как тени, попадая в мир через зеркало! Они просто действуют в соответствии со своей природой, потому ничего не знают о зеркалах. И если они имеют физическую оболочку естественного для конкретного мира внешнего вида, то вычислить их можно только по аномальному поведению.