— Можно подумать, подобные задумки хоть когда-нибудь заканчивались успехом, — слегка уставший голос Артура, вошедшего на кухню, разбавил печальную атмосферу. Беспокойством- Можно мне еще немного обезболивающего?

— Снова болит? — нахмурилась Надя, подходя ближе. Взяла чужую руку в свои, осторожно оттягивая ткань бинта. — Давай перевяжем, заодно посмотрим, как она.

— Утром же меняли повязку, — как бы парень не старался, скрыть смущенный румянец от соприкосновения рук не смог, однако Надя не стала акцентировать на этом внимание.

— Все равно проверить стоит.

Она не ошиблась. Соня редко бывала на перевязках, предпочитая познавать азы первой медицинской помощи теоретическим способом, но даже она понимала — отечная, холодная поверхность с четко выраженным рисунком проступающих вен не то, что должно быть при нормальном заживлении раны. На ум приходило лишь одно предположение и судя по беспокойству, непроницаемой маской застывшему на лице Нади, она не ошиблась.

— Все настолько плохо? — Артур до последнего старался сохранять оптимизм, но все равно понимал — лучше не становилось. — Доктор, я буду жить?

— От ложной скромности точно не умрешь, — постаралась улыбнуться девушка, но глаза выдавали ее с головой. — Вот, выпей. Должно полегчать.

И только на улице, закрыв за собой дверь, тут же приваливаясь к ней спиной, смогла зажмуриться, отчаянно стукаясь затылком о деревянную поверхность.

— Какие у него шансы? — Соня не стала ходить вокруг да около. Зачем, если сейчас важна каждая минута. — Это ведь гангрена?

— Влажная, — не открывая глаз, кивнула девушка. — Не знаю. Без антибиотиков… в таких случаях только одно лекарство, если не хотим, чтобы он умер. Но как это сделать в полевых условиях…

— Ты умеешь ампутировать?

— Теоретически. На практике не доводилось. Видела пару раз, как проводили такие операции у нас в блокпосте, но сама понимаешь. Смотреть — не делать, тут опыт нужен. У меня его нет.

— Все равно, в медицине у тебя его больше, чем у кого-либо из нас, — Соня осторожно положила руку на плечо, поверх белокурых прядей, несильно сжимая. — Ты справишься.

— Легко сказать, — нервно усмехнулась Надя, благодарно кивая. Но ничуть не успокаиваясь. — Ему руку отрезать надо. Ты хоть представляешь, какая это работа?

— Нет, — честно призналась Соня, вздрагивая от одной мысли об отрезанной конечности. — Но другого выхода нет, верно?

— Другого выхода нет, — глухо повторила Надя, смотря куда-то вдаль.

Соня не стала отвлекать девушку от мыслей. Если они и впрямь собирались ампутировать руку Артура, надо тщательно подготовиться. Предусмотреть все возможные осложнения и нюансы. Антибиотиков мало, обезболивающих еще меньше. К тому же из антисептиков остался только спирт, другого поблизости днем с огнем не сыщешь. Чистые бинты имелись, но, если начнется кровотечение… Надя вздрогнула, тут же отгоняя нехорошие мысли. Нельзя думать о провале, когда еще ничего не началось. Шанс есть всегда, главное им воспользоваться. И подготовиться как следует. Хорошая подготовка — это восемьдесят процентов успеха.

***

Когда ночь окончательно забрала всех в свое царство, Соня решила пойти прогуляться по территории. Не просто так. В руках была тарелка с еще горячим обедом, и девушка искренне надеялась, что за пару минут она не остынет окончательно.

Найти Андрея оказалось и сложно, и легко одновременно. Сидя перед небольшим костром в самой дальней стороне участка, он с переменным успехом оттирал остатки грязи с рук, одновременно согревая пальцы после холодной воды. За целый день работы, да еще и в компании того, кто все еще раздражал, хоть и помог сбежать из леса, настроение юноши упало чуть ниже среднего, но он все равно старался сохранять нейтральность в поведении. Лишние срывы ни к чему.

— Ты пропустил ужин, — не зная с чего начать разговор, Соня решила просто отдать тарелку и уйти. Но что-то заставило замереть на месте, нерешительно присаживаясь рядом. Хотя, кого она обманывала? Прекрасно знала, почему передумала уходить.

— Спасибо.

Они сидели в абсолютной тишине, слушая, как трещат сгорающие в ярком пламени поленья, как стрекочут проснувшиеся после дневного сна сверчки. Где-то в траве юркнул грызун. Соня вспомнила про хорьков, тут же морщась. Их вывернутые наружу внутренности до сих пор вызывали беспокойство желудка.

— Красиво, правда?

Она согласно кивнула. Звезды и впрямь поражали своим величием. Пусть не такие крупные, как на южных берегах, которые она видела в далеком детстве, но все равно красивые. Вызывающие трепет от одного лишь осознания того, насколько велика вселенная.

— Моя мама любила звезды, — не отрываясь от крохотных белых крупиц над головой, тихо сказала Соня. Не до конца понимала зачем, но чувствовала — так правильно. Ей хотелось рассказать о ней хоть кому-то. Убедиться, что память все еще жива.