– …Ты не веришь, что у нас что-то получится?

– … Скажем так – я сомневаюсь. Но мне бы хотелось верить.

– … Ты же мой старый друг. Колодин участвует, Сазонов. Кстати, он – тоже потомок Марьи Гавриловны Гамаюновой, моей бабки. И ты нам нужен. Ты и Алексей. Непременно!

Стеновский что-то хотел ответить Ивану Кирилловичу, но что – Роман не разобрал, потому что видение заколебалось и исчезло.

Однако, Сазонов… Кто такой Сазонов? Ученики Гамаюнова его имя упоминали. Вскользь.

Роман уселся на землю – ноги внезапно подогнулись. Оказывается, не так легко устоять на ногах, когда знаешь, что час твоей смерти близок. Получается, переоценил свои силы господин Вернон.

– Мы должны сделать вылазку. – Меснер подошел, остановился в двух шагах, будто опасался стоять ближе к колдуну.

«Может, он тоже чует запах смерти?» – усмехнулся про себя Роман.

– У нас нет другого выхода. Они нас раздавят. Я спланировал кое-что. Мы со Стеном пойдем в сторону просеки. Место там болотистое. Я наблюдал: оттуда никто не стрелял. Может быть, там есть один-два человека, не более. Колодин оставил их там на всякий случай. Мы уберем их. После этого остальные смогут выйти из Беловодья. Все дойдут до шоссе по просеке.

Роман отрицательно покачал головой.

– Тебе не нравится мой план?

– Слишком поздно.

Что-то неладное происходило там, в кустарнике. Какое-то шевеление. Люди Колодина явно перемещались – колдун чувствовал, как колышутся тошнотворные волны, исходящие от оружейного металла. Но… эти волны не усиливались, а ослабевали. Боевики Колодина отступали. Покидали лес. Неужели они струсили и решили удрать? Уж больно легко сдались. Нет, не сдались, – они что-то задумали… Но что? Роман не знал ответа. Оставалось только ждать, когда противник сделает свой ход. И надеяться, что удар удастся отбить.

«Мерс» Игоря Колодина подъехал к развилке и остановился. Несколько дощатых раскоряк, выставленных поперек дороги, должны были обозначать запрет. Сбоку стояли две патрульные машины, прохаживалась парочка в форме и с полосатыми жезлами. Ну дает, папаша, даже подъезды перегородил. Ведет военные действия по всем правилам.

Колодин одобрительно хмыкнул.

Лейтенант подошел к «Мерсу», козырнул и сообщил:

– Проезд закрыт.

Тимофей, сидевший за рулем, протянул права, но лейтенант не торопился их брать.

– Известно, кто я? – спросил Игорь, высовываясь из машины.

– Разумеется, господин Колодин, – «гаишник» вежливо улыбнулся.

– Наверняка вам велено меня пропустить.

– Нет. Именно вас и не велено.

– Да? Ну ладно. Придется возвращаться, – бросил Игорь равнодушным тоном. – Тимофей, разворачиваемся.

«Мерс» вырулил на встречную полосу. А потом, тихонько рыкнув, как и положено благородному зверю, ринулся на хилое ограждение, снес его, как танк, и помчался по влажной дороге, поднимая тучу брызг. Игорь знал, что его не остановят – гнаться не будут, и тем более – стрелять. Господин захотел проехать – значит, проедет. Игорь рассмеялся и радостно потер руки. У таких как Колодин свои законы. Для других, разумеется. Для себя у него вообще законов нет.

Тимофей тем временем безошибочно находил дорогу. Отличный пес. Не особенно верный, но боевой, что и требуется на данный момент. Таких надо иногда спускать с поводка, после того, как покажешь им кусок парной вырезки, которая слегка кровит. Пусть порвет жертву, потешит душу.

«Мерс» свернул на грунтовую дорогу, уводящую в сторону от шоссе. На что асфальт был колдобистый, а уж на грунтовке пошли сплошные ямы. Плоховата дорожка, ведущая в город мечты, прямо скажем. По обочинам стояли машины – пара светлых «Волг», покрытых толстым слоем грязи, два джипа с синими, как густые сумерки, стеклами. Меж ними затесалась раздолбанная «девятка». Остальные силуэты едва угадывались в темноте. Надо полагать, вся боевая команда Колодина-старшего присутствовала. Старик бросил в бой основные силы – так его заело. Отличный случай всю Колодинскую банду повязать, если бы местные менты захотели. Меж машинами сновали люди в камуфляжной форме при автоматах и прочих стреляющих штучках. Каждый воображал себя крутым мэном. Завидев плывущий по грязи «Мерс», настораживались, но узнавали тачку и почтительно отступали к деревьям. Игорь велел остановиться возле папашиной машины и выбрался наружу.

Отец стоял тут же, подле своего «Мерса», и переговаривался с подручными по рации. Под распахнутой курткой виднелся бронежилет. Лицо, влажное от дождя, поблескивало в свете переносного фонаря.

– Как дела? Крепость пала? – спросил Игорь, заранее зная ответ.

– Нет еще, но скоро падет, защита у них дерьмовая, – хмуро отвечал Степан Максимович.

– Может, дашь мне попробовать? – предложил Игорь. – Я всех выведу друг за дружкой, скованных цепью, и домик будет наш. Они припадут к твоим ногам и будут хором умолять о снисхождении, а?

«Ну, дай мне утереть тебе нос, – мысленно обратился Игорь к отцу. – Твои методы устарели. Как бы тебе во второй раз не сесть в лужу. Можешь доказывать кому угодно, что ты борешься за идею. На самом деле тебе нужен Гамаюнов и тайна его бриллиантов. Бабки нужны, сокровища, дворцы. Но с этими ребятами сладит только тот, кто может свою партию разыгрывать легко и непринужденно. Я, создатель лабиринтов, лучше всего подхожу для подобной задачи…»

– Что ты собираешься делать? – спросил Степан Максимович подозрительно.