Гарен перегородил дорогу, а за его спиной колыхалась чёрная алчная туча.

— Всё кончено, Единый! Помешаешь, и тогда Стерша тоже не вернётся. Смерть Регины будет напрасной.

Айнс ничего не ответил, криво ухмыльнулся и разбил яйцо о грудь тёмного. Гарен упал на колени и схватился за сердце. Он хрипел и задыхался, ошарашенно глядя перед собой. Годами подавляемая человечность, любовь и страдания захлестнули мужчину.

— Поздравляю. Правда ведь, непередаваемое чувство, вновь стать собой? Единым, — холодно спросил дракон.

Без поддержки тёмного, кройвены осыпались на землю, словно засохшие листья.

Айнс протянул руки к израненному телу любимой. Запыхавшиеся братья подбежали к алтарю, всматриваясь в безжизненные помутневшие глаза.

— Ты убил их обеих, — раздавался крик отца. — Глупец. Ты убил свою сестру!

Драй развернулся, открыл ещё один портал и избавился от кричащего родителя. Тишину нарушали лишь рыдания Гарена, обретшего самого себя, но его дракон больше не боялся. Сейчас они разделяют похожие чувства. Айнзам потерял сестру и возлюбленную. Гарен — истинную пару, и ту кого любил по-настоящему.

Дракон коснулся погасшего кулона на груди Регины и улыбнулся. Умная девочка. Догадалась. Горько сладкая тоска захлестнула его с головой. Регина вернулась домой. Будет жить дальше, без интриг и тех, кто хочет воспользоваться и навредить ей. Конечно, там ещё будут встречаться не самые светлые люди, но она справится. Будет счастлива.

Пустое тело рассыпалось пылью на алтаре. Цвай дотронулся голов своих братьев, и они покорно закрыли глаза. Нужно забыть дорогу в её мир. Когда он снова отыщет, будет уже поздно, там нет магии и драконы смертны.

— Помочь? — обжора протянул тёмному руку.

— Нет, я хочу всегда помнить Стершу.

— Как скажешь, но Регину придётся забыть. Не хочу, чтобы ты указал к ней путь мне или кому-то ещё.

Оставшись единственным хранителем воспоминаний, Цвай посмотрел на небо. Разъярённые драконы возвращались, чтобы закончить начатое. Его будут пытать. Заставят выложить всё, что знает. Но он не скажет ничего нового. Потому что забудет навсегда.

Указательный палец с золотым свечением прикоснулся ко лбу. Рука не дрогнула.

Это был один из худших дней рождения, если не считать прошлый, когда квартиру полностью обнесли, вытащив даже кактусы с алоэ. Меня же неизвестные держали несколько недель в каком-то сыром подвале. Кто и зачем, оставалось загадкой, вкупе с не менее таинственным освобождением.

Блуждала по лесу, пока не вышла к дороге, где меня и подобрала машина. Сердобольный водитель узнал во мне пропавшую девушку с многочисленных репостов, объявлений в сети и местных газетах.

Далее последовала госпитализация, работа с психологами и долгие допросы полиции. Не могла никому ответить ничего внятного о произошедшем. С умными лицами специалисты покачивали головами и приписывали мне какой-то Стокгольмский синдром, считая, что попросту выгораживаю своего похитителя.

Подозрительнее всех вели себя родные. Моё появление не обрадовало их. Напротив, выглядели они весьма удручённо, словно переживали из-за исчезновения преступника. Будто от меня сбежал супруг и отец моих детей, не меньше.

Очень скоро надоели унылые вздохи и переглядывания всех вокруг, и я решила покрыться прочной скорлупой. Ушла с работы, и занялась переводами на дому. Невыносимо находиться в коллективе, кожей ощущая на себе сочувствующие взгляды. А слухи и домыслы сами собой нарастали на сомнительной истории так, что начала теряться во всём этом потоке нелепых фактов.

Было и было. Не помню, значит, так надо.

Но иногда лёжа в тиши пустой однушки, долго размышляла о пробеле в своей голове и странном золотом яйце, которое сжимала в ладони, очнувшись в лесу. Вместе с этим артефактом в моих ушах появилось по серьге из незнакомого чёрного металла, а на груди — отметина, напоминающая след от ожога.

Не отрицаю, что уши могла проколоть сама в честь праздника. Но вот шрам и яйцо?..

С находками не расставалась и терпеливо ждала, когда объявится владелец и объяснит всё.

Боялась ли похитителя, что рано или поздно вернётся за мной? Забавная штука... Но нет. Ждала его.

К и без того странным ощущениям, прибавилось ещё одно. Смотрела на себя в зеркало, словно на незнакомку, касалась чужого лица и тела.

Румянец и сладкая истома. Подсознательно скучала по кому-то. Что-то во мне продолжало помнить, вспыхивали фантомы из прошлого, ласки, поцелуи, щемящая тоска.