Голубой писканец уже нервничал, поджидая за дверью, выдал мне на своем ругательство, а мой введенный в голову ультрасовременный переводчик, оказывается, его понял и услужливо перевел. Наверняка заменил часть слов на подходящие наши, но я сделала вид, что ни сном, ни духом. Вдруг пригодилось бы? Пусть эти нелюди думают, что я ни черта не понимала по-ихнему, а там уж разберусь, что к чему.

– Торопись. Твоя еда уже ждет, – проскрипел и толкнул в спину, как только вышла в коридор.

И надо же, в камере появился еще табурет, а на нем стояла емкость. Голубой конвоир назвал ее миской. Сказал, что через некоторое время ее заберет. Когда я все «съем»… И вот этого мне уже было не понять. Что такое «съесть»? Мой переводчик его правильно понял? Если бы меня не обобрал тот блохастый кот, то есть не снял с меня наручи со всякими встроенными полезными приборами, то я бы у встроенного в голову блока уточнила это слово. А так… нерешительно приблизилась к той «миске» и заглянула в нее.

Это что? Бурда какая-то. Желто-зеленого цвета. С опаской, но макнула в нее палец. Тепло. Средняя вязкость. Поднесла грязный палец к носу и понюхала, но запах ничего не сказал. Да и мало такие как я среднестатистические граждане планеты МП-1478 их знали, эти запахи.

– Черте что! – быстро вытерла руку о широкую штанину и плюхнулась на койку.

А когда через некоторое время в камеру зашел писканец, он просверлил меня, замершую на койке, единственным глазом и со свистом в голосе сказал, что посмотрит, как стану отказываться от еды через несколько дней. А еще сообщил, что ничего больше не принесет, пока это не сожру. Уходил, громко хлопнув дверью. Надо же, каким эмоциональным оказался голубой полупрозрачный страж. Но меня его явный гнев не тронул. Как сидела, укутавшись одеялом, так и продолжила гипнотизировать стену напротив.

Но стражник не пришел и тогда, когда допинг от последней инъекции начал заканчиваться. Странные ощущения зародились внутри меня, и все такие неприятные… А может, прав был тот котяра? Я не живое существо, а аккумулятор, чей запас энергии подходил к концу? Этакий симбиоз живого и не очень? Новый подвид клона? Или биологический робот? Отчего у меня началась дрожь во всем теле? Все дело в нахлынувшей слабости? Это состояние предвидел голубой писканец, когда свистел-шипел угрозу?

А меня пригнуло к койке, заставило натянуть на себя из-за озноба сразу два одеяла, А потом и вовсе размазало по жесткому узкому ложу, а руки так и свесились с него плетями. Единственное, что еще могла, так это вяло перебирать в голове некоторые мысли. Что там он говорил про «жри»? Не значило ли это, что, если миска опустеет, то мне сделают инъекцию? А мозг вдруг подкинул воображению картинку из записей того пилота, чью каюту я занимала на транспортнике союза. Еда? Это то, что кладут в рот? Перетирают зубами и глотают? Дикость, конечно, но, похоже, писканец хотел от меня именно этих действий. Ведь подсматривал же периодически в то оконце… на меня и на миску. Вот только встать с койки уже не получалось – ослабела совсем. Или попытаться все же?

И вот я дотянулась. И в руки взять емкость получилось. С опаской и через неприятные ощущения глотнула ту вязкую жижу. Противно. Но жить хотелось. Поэтому впихнула в себя все без остатка. Миску вернула на табурет. Заползла снова на койку и стала ждать. Чего, сама не знала. Облегчения моего состояния, наверное. Вдруг, в теле сил бы прибавилось? В это верилось с трудом, и надеялась больше на возможную теперь инъекцию, раз я выполнила их требование. Но в камеру со шприцом никто не вошел, а миску вот забрали и через некоторое время вернули с новой жидкостью, теперь коричневатого цвета. Я ее понюхала и отметила, что запах значительно изменился. А писканец смотрел на меня так, будто чего-то ждал. Чтобы снова впихнула в себя это месиво? Похоже на то. Я эту дрянь заглотила, он тогда хмыкнул и ушел.

Мне оставалось продолжать сидеть и смотреть в стену. И думать. И тогда я призналась себе, что руки и ноги не дрожали больше, и сидела я вполне себе нормально, а не кулем. И что уж там, в теплом виде глотать нечто, названное одноглазым супом, было… приятнее? Странно, но именно это подумала. Но потом отбросила те мысли и переключилась на воспоминания. Мне припомнились девчонки: Аста, Биста, Криста. Свидимся ли? Скорее всего, нет. Грустно. Как там они? Может, то сражение на МП-3011 переросло в нечто ужасное? Разразилась война, и мои подруги, как пилоты, призваны на нее? Сколько уже времени прошло? В этой мрачной полуосвещенной каюте не разобрать ничего, а писканец из-за моего отказа «жрать» не являлся по расписанию, я же полуживой тушкой пролежала на койке, ни на что не реагируя. Так сколько суток прошло с того, как меня захватили в плен?

– Эй! В санблок сводить? – вывел из раздумий скрипучий голос голубого конвоира. – Не приспичило?

А ведь он оказался прав: «приспичило». И не так как с инъекции. Черт! В животе такие спазмы начались, что пришлось сжать зубы, чтобы не заскрипеть ими от боли. Это что со мной сделал тот «суп»? Это пытка такая была? Меня мучили за то, что сражалась на стороне Галактического Союза? А вот хорошо, что хоть силы появились резво встать и так и броситься в сторону знакомого ответвления коридора.

– Это ничего. Привыкнешь. Все ваши так сначала корчатся, – с ухмылкой проскрежетал этот голубой нечто. И не было понятно, это он меня подбадривал или что?

Но внимание заострилось на другом. Кого он имел в виду? Все ваши?.. То есть земляне? И что, кроме меня здесь еще есть пленные? Не удержалась от такого вопроса.

– Нет. Сейчас мы летали с артрольцами, а они пленных не берут. Это раньше я их видел.

– То есть?! У нас же с вами был мир, так, когда же…

– Мир? Это так называется? А захватывать чужие планеты под военные базы и поселения, тоже называется миром? Пошла в камеру!

Н-да, настроение я своему только-только разговорившемуся стражнику испортила: посинел и начал пихаться. Или это был не тот, не прежний, а другой? Черт, я их совсем не различала, этих писканцев.

– Руки не распускай! – попробовала возмутиться тычками в спину.

– Подумаешь, рабыня артрольца. Что там у тебя на спине за код? А, это символ Джевехарда Аргона. И, может, он тебя себе не оставит. Тогда вообще на торги попадешь. Ты вещь, девка! И не очень дорогая. У нас на землянок низкий спрос. Пошла, сказал!