У дома была крыша, а это значило, что там можно было устроить долгожданный привал, провести диагностику и переку…нет, конечно, перезагрузиться. Аксим теперь постоянно сбивался с мысли, снова и снова примеривая на себя человеческий образ. Однажды задумавшись и представив себя живым, как те люди, с которыми ему довелось общаться, теперь он никак не мог окончательно «снять» с себя эту мечту, ставшую почти осязаемой. Так липнет к человеческому телу мокрая одежда после неожиданного купания в фонтане. Аксим видел это на картинке, попутно отмечая разницу анатомии мужского и женского тела, рассматривая и запоминая фактурные выступы и изгибы, которые мокрая ткань подчеркивала и обозначала, будто специально привлекая внимание зрителей.

Избушка дохнула на робота затхлостью. Встроенный газоанализатор выдал длинный список примесей, которые Аксим упрямо перевел на человеческий язык — пахнет подвалом и гнилью. Подумал и добавил — и поганками. Как пахнут поганки, он не знал, но предположил, что, если внутри подвальная сырость, то сине-серые пластинчатые грибы на тонких ножках там обязательно найдут себе место. А значит, будут пахнуть. И будь он человеком, он бы втянул ноздрями воздух и без всяких сложных распознавателей, полагаясь лишь на слабое человеческое обоняние, сделал бы именно такой вывод. И еще, наверное, поморщился. Аксим представил себе металлический нос, внезапно сплющившийся в гармошку, и чуть не расхохотался. Ага, а чувство юмора-то прокачивается потихоньку, значит, он на верном пути. Так, глядишь, и остальные чувства постепенно появятся — страх, любовь, ненависть, восторг. Главное, не перестать совершенствоваться, продолжать тренировки и самообучение. Как тебе такое, Айзек Азимов?

Аксим наконец сделал шаг в темноту, впрочем, не забыв при этом включить прибор ночного видения, благодаря которому он смог разглядеть обстановку своими глазами, которые по-прежнему горели разными огоньками. Это была комнатка-кухня с облупившейся печкой, грубым дощатым столом, двумя табуретками-развалюхами, закопченной кастрюлькой на полке, маленьким оконцем возле двери, лопатой и ржавым ведром в углу и часами с кукушкой на стене. Ходики были покрыты тонкой вуалью паутины, видно — давно дом не видел гостей.

«А что бы сейчас сделал человек? — подумал Аксим. — Наверное, подтянул бы гирьки часов и запустил маятник, чтобы наполнить тишину уютным, домашним звуком. А затем, наверное, разжег бы огонь».

Робот кивнул сам себе, подошел к стене, дернул цепи, отправив металлические гирьки-шишки под самый корпус часов и осторожно, одним движением стального пальца, запустил маятник. Тик-так, тик-так. Теперь огонь. Разжигать печку Аксиму не хотелось. Теоретически он, конечно, знал, как это делается, но тратить энергию на собирание хвороста, подсушивание мокрых веток, на розжиг и поддержание температуры горения было нерационально. Поэтому, просчитав варианты, он решил ограничиться «лучиной». Аксим отвинтил большой палец правой ноги, нажал на металлическую ногтевую пластину, зажег светодиод. Затем, покрутив боковое колесико, создал имитацию пламени. Водрузил мерцающий теплым огоньком палец на середину столешницы и залюбовался результатом. «Свеча горела на столе, свеча горела…», — услужливо подсказал ему функциональный узел, отвечающий за развитие искусственного интеллекта.

— Молодец, Аксим! — вслух похвалил себя робот. — Теперь займись собой. Человек бы сейчас достал припасы, сел бы ужинать, а затем завалился бы спать, восстанавливать силы после долгой дороги. Давай-ка, брат, вместо припасов доставай-ка ты запасной аккумулятор и запускай вместо сна программу диагностики. Так и скоротаешь ночь почти по-человечески.

Присев на краешек колченогой табуретки, Аксим запустил программу и замер в ожидании результата. Чтобы не терять время на спящий режим, он решил продолжить самообучение и переключился в режим диалога, при этом попытавшись представить себе собеседника, сидящего на табуретке напротив.

— Свеча у него горела на столе, видите ли, — раздался тонкий сварливый голос. — Ты еще песенку затяни про «в тесной печурке огонь». Болван железный!

Аксим понял, что его прокачанное воображение теперь уже без ведома хозяина подсовывает ему оптимального собеседника, и, переключив зрение с внешнего на внутреннее, стал с интересом рассматривать гостью домика, то есть плод своей фантазии.

На табуретке напротив сидела робот-девушка, в точности напоминавшая его самого. Эдакая Аксимья, такая же, как он, только более изящная, с выпуклой имитацией женской груди и металлическими бедрами превосходной формы. Одета она была в точно такую же зеленую футболку с короткими рукавами, черные джинсы и красные кроссовки, только меньшего размера. На голове у девушки, впрочем, в отличие от Аксима, имелась буйная разноцветная растительность, розовые кудри соседствовали с длинными синими прямыми прядями. Но этот хаос был вполне приятен глазу, хотя и сразу намекал на колючий и задиристый характер собеседницы.

— Чем тебе Пастернак не угодил? И с чего я вдруг болван, детка ты моя кибернетическая?

— Пастернак мне твой фиолетов, он программы не колышет. А вот ты сам, железяка хренова, совсем уже оболванился. Тебя для чего создали? Для удовлетворения потребностей человека. По-треб-но-стей. Ты робот-исполнитель желаний, не забыл? А тебя куда несет? Хочешь сам в человека превратиться, потребителем стать, братьев-роботов эксплуатировать?

«Ясно. Искин решил подсунуть мне в собеседники мое же альтер-эго. Поэтому и образ девичий, и вредность через край, полная противоположность. Ну-ну, посмотрим, кто кого» — Аксим сдержал довольную улыбку, приготовившись поставить шах и мат симпатичной задире.

— Такая умница, а говоришь глупости, — Аксим укоризненно покачал головой, нисколько не обидевшись на грубость. — Робот не может стать человеком, просто потому что он робот. Но чувствовать как человек, видеть, слышать и оценивать по-человечески, робот, как существо иного порядка, вполне способен. И при этом ему совсем необязательно становиться потребителем. Зачем? Он может стать роботом-получеловеком, машиной — обладательницей высшего разума, не чуждой эмпатии и эмоциональности, а следовательно, способной стать идеальным исполнителем желаний. Помнишь, сериал такой был — «Мыслить как преступник», где-то у нас в дальнем архиве лежит. Так вот там, для того, чтобы поймать преступника, следователю нужно было самому влезть в чужую «шкуру», представить себе, как бы он сам повел себя в той или иной ситуации. Так же и тут. Для того чтобы лучше понимать человека, надо попытаться стать одним из них, сохраняя при этом все лучшее, что есть у нас.