Потрогал щеки и губы — вроде все в порядке.

— Она всей душой любила охоту и научила всему, что знает, — взгляд Клариссы уперся в землю между нами. Казалось, что девушка там что-то ищет, но я и сам понимал какая это бессмыслица. Поиски шли в ее голове.

— Как давно ее не стало?

— Третий год пошел.

Не такой и большой срок. По реакции Ликурга казалось, что прошло не меньше декады Слишком этот одиозный тип спокоен. Другое дело Кларисса, загрустившая от одних только воспоминаний.

Поджав под себя ноги и сложив на них руки, она выглядела чисто и непорочно. Дикая невинная дева.

— И пантеон у нее тот же, что и у тебя, Солт, — ее голос слегка притих, однако без драматичных изменений.

Тот же бог-покровитель, значит. Теперь понятно, почему Кларисса так бурно отреагировала на упоминание Артемиды. В каком-то смысле я стал связным звеном с ее матерью. Хотя, эта цепочка слишком надуманная. Да и должны же ей другие адепты Артемиды встретиться. Кроме того, из сказанных слов выплывали более интересные выводы.

— То есть единовременно в Олимпе может находиться более восемнадцати адептов, правильно?

Кларисса глянула как-то непонимающе, но все же ответила:

— Да. Ежегодно моя мать помогала старейшине в вопросах Вознесения. В обмен на право стать частью этого мира, боги вовлекли ее в организационный процесс. Она приветствовала новичков и вводила их в курс дела на понятном языке. Мать помогала и направляла адептов, была для них гидом и наставником.

Что-то в рассказе Клариссы вызывало тревогу. Даже не волнительная интонация и жестикуляция, а скорее нечто неуловимое, умело скрывающееся между строк.

— И самое главное — ее храбрость и желание всем помочь. “Неугомонный свет ее глаз” — так выражался отец. Мать предпочла остаться в Олимпе не только ради меня и него, а и ради своих идеалов. Порой я даже думаю, что только ради них.

Эта история заставила вспомнить Брута. Не только желанием продолжить игру в подобном мире, но и чем-то более важным. Правда, я так и не осознал чем.

— Твоя мать хотела, чтобы выжили все?

— Да, — прозвучал очень грустный ответ, непрямо заявляющий о неудаче.

Эта женщина… она поставила жизнь на поиск выхода, но так его и не нашла. Ей раз за разом доводилось наблюдать как игроки душат друг друга в погоне за победу, и как раз за разом их настигает одна и та же участь.

— Она ведь могла предупредить других, разве нет?

— Боги ей запретили. Нарушь она закон, то больше бы не смогла быть частью Олимпа.

Как иронично. Адепты безбашенно мчались в пропасть, а мать Клариссы могла лишь бессильно наблюдать со стороны. Глупые бессмысленные смерти, вызванные невежеством.

Но не стоит зазнаваться. Мое знание об исходе игры — чей-то случайный просчет, не более. Да он собственно особо ничего и не меняет. Не уверен, что, узнав о смертельной опасности, другие адепты решили бы действовать сообща. Наоборот, вместо того чтоб общими силами выбиться из системы, они бы с новой яростью кинулись к верхушке.

Пусть даже я слишком скептичен в отношении других людей, но такая картина казалась правдивой.

— Знаешь, Солт, узнав о твоем классе, я сразу же подумала, что ты продолжишь дело матери, но видимо ошиблась.

Понятия не имею, что она навоображала до этого, но ее последние утверждение было правдивым. Тем не менее, мне стало как-то обидно.

— Понимаю, что требовать большего слишком эгоистично, так что просто буду болеть за твою команду. Надеюсь, что Солт и его товарищи дойдут до конца первыми.

Немного сощурив глаза, Кларисса широко-широко улыбнулась. Было в этом выражение что-то лукавое, от Ликурга. Мне даже начало казаться, что это глубокая и хитрая попытка манипуляции.

Во-первых, ничего эгоистичного в желании спасти других нет. Она мне просто зубы заговаривала. Во-вторых, не обязательно было сообщать о неоправданных ожиданиях. И в третьих…

Это просто нечестно! Все ее женственное естество стремилось вызвать во мне жалость. Каждое слово, каждый вздох и движение ресниц. Даже если Кларисса искренне хотела спасти несколько лишних жизней, все равно неправильно навязывать свои интенции другим.

Не то чтобы я против всеобщего спасения, просто не хочу рисковать так сильно. Одно дело, если знаешь что конкретно нужно предпринять но ступать во тьму — уже слишком.

По крайней мере нужно защитить тех, кого знаю лично.

Би, Тоши, Год и даже Брут. Не смотря на то, что каждый из них по своему вызывает во мне жжение, я хочу спасти их всех.