— Давно старик такой не был.

— Он не старик! — возмутилась Гелька и покраснела. — Ч-ш-ш! Что они там делают, господи? — она с усилием приподнялась — Солар отозвался натужным сипением. В кабинет тут же влетел по-прежнему разгневанный Борис Витальевич.

— Кто вам позволил вставать? Куда ты смотришь? — Рявкнул он на вытянувшегося в струнку Дениса. В дверях стоял взъерошенный и красный, но твёрдый, как никогда, Петя. Крепкий орешек! (Бориса Витальевича, кто хочешь, испугается).

— Три минуты! — напомнил врач и, жестом выгнав Дениса в коридор, отошёл к столу.

— Как ты? — с тревогой спросил Петя, становясь рядом с её кушеткой на колени.

— Хорошо, не волнуйся. Как ты нашёл мою одежду, я уже с ней попрощалась?

— Я видел тебя и был уже рядом, когда ты унеслась. Я успел лишь подобрать всё это…

— А телефон? — с надеждой спросила Гелька.

— Нет, телефона не было.

— Я выронила его, когда в меня ударил Белый.

— Что?

Борис повернулся к ним от стола.

— Я видела его! Белый был там! Разве Сергей Петрович ещё не знает?

Они с Петей вопросительно посмотрели на врача. Тот медленно покачал головой.

— Я не знаю пока подробностей операции, но Редик обещал сегодня быть здесь — он всё пояснит.

— Как жаль! — расстроилась Ангелина. — Я же его сфотографировала!

— Что? — Петя качал головой с изумлением и ужасом. — Вот так просто наставила на главаря фидеров телефон и сняла? Ну, ты даёшь!

Борис прикрыл глаза, как от боли, не найдя, похоже для её поступка подходящих слов.

— Вам пора, — сказал он негромко.

— Я буду здесь, — пообещал Петя Ангелине.

— Это совершенно излишне. Сегодня из посетителей я пущу только Редика и тоже не надолго, — вмешался Борис.

Петя нахмурился.

— Я всё-таки останусь. Может, он захочет поговорить с нами обоими…

— Как угодно.

Петя вышел, улыбнувшись Ангелине на прощание, а вернувшийся Денис обратился к Борису почтительным шёпотом:

— Мы как… повезём её в реанимацию?

— Нет, я сам буду за нею наблюдать. Ты можешь идти, твоя смена окончена.

Ангелина, которая изводилась, лёжа в неподвижности, ещё больше страдала, видя состояние Бориса Витальевича. Но все её робкие попытки убедить его отдохнуть, ни к чему не приводили: он выпивал очередной стаканчик кофе и садился за компьютер. Гельку грызла мысль, что он не решается её оставить, потому что считает, что она способна наделать глупостей даже в такой ситуации, и упрекала себя, что вторые сутки занимает прибор, который так нужен его пациентам.

Борис Витальевич очень удивился, когда подойдя в очередной раз к её кушетке, застал её глотающей слёзы, и помрачнел, неправильно истолковав её состояние.

— Ваш молодой человек по-прежнему в коридоре. Если это необходимо для вашего спокойствия, могу впустить его ещё на три минуты.

— Нет! Пусть идёт домой! Он голодный и не выспался… я не потому плачу! Мне вас жалко! — и Ангелина разрыдалась в голос. Полетаев возвёл глаза к потолку.

— Только этого не хватало! Девочка, вы готовы опекать всех и каждого, но забываете о себе. Вам нельзя возбуждаться, так что успокаивайтесь сами, пока я не решил, что вам пора ввести успокоительное. Ну же, посмотрите на меня.

— А вы ляжете отдохнуть? — Ангелина держала глаза прищуренными: сквозь капли слёз на ресницах, лицо Бориса множилось и лучилось.

— Да, когда увижу, что за вас уже можно не беспокоиться. Вы довольны? Можете открыть глаза. Я не буду вас усыплять, просто хочу кое-что проверить.

Гелька с любопытством распахнула глаза. Как странно: она знает, что врач сидит рядом на кушетке и всего лишь смотрит ей в глаза, а у неё ощущение, что она мчится в чёрную бездну навстречу тьме. Мгла приближается, тянет к ней свои ядовитые щупальца… Нет, не туда! Это опасно! Ей нужно к свету! Как остановить бесконечное падение? Она знает: золотой луч всегда уносит её к свету, спасая от надвигающейся чёрной боли. Но где он? Как его найти? Он всегда был рядом, он всегда был с ней… Ангелина постаралась извернуться, чтобы глянуть вверх: далеко вверху маленькая яркая точка — её звезда. Но она удаляется! Ангелина барахталась, пытаясь в своём стремительном полёте отыскать хоть какую-то опору. Наползающую тьму прорезала тонкая золотая линия — её луч! Она спасена! Ангелина протянула руку к быстро приближающейся нити…

— Invasio inspiratore, — заклятие, ударив по лучу, разрезало его на две части. Концы луча, изогнувшись, схлестнулись где-то над её головой и проскочили мимо. А её понесло куда-то вбок, ударило, и Ангелина очнулась на кушетке с гулко колотящимся сердцем. Борис Витальевич без сознания лежал на её ногах.

— Ах! Петя! Петя! Денис! Кто-нибудь, помогите! — Гелька сдвинула рамку, не обращая внимания на протестующе взвывший прибор, и попыталась перевернуть Бориса вверх лицом. Влетевший в кабинет Петя помог ей.