— А вот скажите, Борис Витальевич, — спросила она, пожелав ему приятного аппетита и усаживаясь за стол, — можно ли интроспектировать не человека, а какое-нибудь животное?

Борис прекратил жевать, изумлённо воззрившись на неё, и прокашлялся.

— Ангелина, умоляю, только не говорите, что собираетесь превратиться в вашего кота! Как я вас потом доставать буду?

Гелька взвизгнула и в восторге вспрыгнула коленями на стул.

— Так значит это возможно? Фантастика! Представляете, идёт себе Белый, ничего не подозревает, а за ним бежит собачка и смотрит, куда он пошёл и зачем!

Борис по-настоящему испугался. Поднявшись, он подошёл к ней и, взяв за плечи, серьёзно заглянул ей в глаза.

— Ангелина, я должен взять с вас слово, что вы никогда не пуститесь на подобные эксперименты. Это табу! Поклянитесь, что никогда в жизни не станете этого делать.

— Клянусь, — испуганно пролепетала Ангелина. Полетаев вернулся за стол и потёр рукой лоб.

— Иногда мне кажется, что уберечь вас от себя самой — не выполнимая задача.

Гелька растеряно молчала.

— Видите ли, была уже подобная попытка, и она окончилась неудачей. С тех пор никто не решался её повторить.

— Всего одна? И все решили, что это невозможно?

— Существуют ещё легенды и слухи, подтверждающие опасность подобного перевоплощения. Разумные инверторы не рискуют зря своей жизнью. Мне случалось интроспектировать животных — у них более сильная энергетика, значит, более прочная информационная матрица, и устроена она по-другому. Слабый инвертор просто не может сломать её, чтобы трансформироваться обратно. Я делал теоретические расчёты и выходит, что моего сильного импульса, то есть максимальной энергии, которую я способен израсходовать однократно, для преобразования не хватает.

— А моего?

— Я не стану делать расчёты на вас: животные тоже разные бывают. А вы поклялись мне…

— Да, я помню. Скажите всё-таки, вы врач или математик?

— По профессии я хирург, но физико-математическая школа мне тоже, как видите, пригодилась. — Борис отставил тарелку, поставил локти на стол и серьёзно посмотрел на Гельку. — Ангелина, если вы всерьёз настроены работать в больнице, вам нужно будет окончить медучилище, а впоследствии и институт, потому что, хотя мы при лечении пользуемся другими методами, но болезни остаются теми же. Вам необходимо уметь разбирать диагнозы врачей и обращаться с медицинскими инструментами и оборудованием. Подумайте над этим, пожалуйста, а мне пора.

После его ухода Гелька позвонила родителям, уверила их, что у неё всё в порядке, выслушала порцию наставлений, выдала немного своих и опять села за компьютер, чтобы прочитать нужную главу. Из того, что она смогла понять, выходило, что Борису Витальевичу необходима операция — всё зависело от запущенности болезни. Но разве он признается, как обстоят его дела? Гелька решила схитрить: попросить его о сканировании, чтобы сравнить с прочитанным, а на самом деле проверить всё самой. Для этого она ещё некоторое время потратила на изучение состояния сердца при интроспекции на различных стадиях заболевания. А потом, зевая во весь рот, отправилась спать, потому что время было жутко позднее.

На её кровати, в ожидании хозяйки, уже дремал вполглаза кот. Засыпая, она думала о Пете, о его поцелуях, и о том, что их единственный телефонный разговор вышел грустный и короткий: Петя тревожился, ревновал, а она его успокаивала, говорила, что скучает и скоро вернётся…

Внезапно её дремотные мысли прорезало яркое видение: Сергей Петрович в знакомом интерьере — кабинете Полетаева. Сон сняло, как рукой. Проблема максимумов и минимумов её не волновала с тех пор, как она перебралась к Борису, перестала участвовать в операциях ОПФ и следить за их сменой. И вот очередной "максимум" напомнил о себе наскоком Егорова сознания. Егор, Редик и Борис Витальевич вместе в кабинете нетрадиционной медицины. Это совещание! Стоит послушать. Гелька расслабилась и настроилась на видение.

— …Теренс Фройд, — говорил Сергей Петрович, — гостиница "Интурист", номер сто тридцать шесть. Охрана, как у президента.

— Я не слышал о нём, — вмешался Егор. — Если он даёт лекции…

Гелька уже умела абстрагировать себя от Егора во время видений, поэтому ей больше не казалось, что это она говорит, сидя у Бориса в кабинете.

— С лекцими ситуация такая, — продолжил Учитель, — агенты фидеров, способные к интроспекции, под видом рекламных агентов, выискивают среди прохожих, посетителей универмагов, концертов, студенческих тусовок скрытых фидеров и вручают им листовки с приглашением в лекторий. Плата на это мероприятие символическая — купон действует, как скидка — многие приходят. На этих сеансах они вербуют новых членов, стараясь выпускать будущих адептов с концерта только убедившись в их лояльности. Вот листовка.

— "Массовые сеансы психотренинга: "Новый человек", — прочитал Егор, взяв в руки флайер.

— Они внушают неосознанным, что они — новая улучшенная порода людей, высшая каста, созданная, чтобы управлять остальными.

— Как с этим связан Белый? — подал голос Борис.

— Я считаю, что Белый и Фройд — одно и то же лицо.

Воцарилось напряжённое молчание — все оценили важность сообщения.