— М?..

— Переполох большой, — подтвердил Борис Гелькину мысль. — Редик получил то, что хотел, и ему это вышло боком. Он теперь пытается замять эту историю, распространяет по городу уж совсем неправдоподобные слухи, чтобы истина затерялась в мусоре, и никто до неё не докопался. Считает, что если людям насильно скормить под видом фактов всякий бред, то они взбунтуются и вообще откажутся говорить на набившую оскомину тему, чтобы не слыть доверчивыми дураками. Труп на руках у полиции сильно портит ему картину, их отчёты — тоже. Правда, полицейское начальство — люди простые — не терпит и намёка на мистику в своей работе, поэтому свои отчёты они сами начинают подчищать. Глядишь, справятся и без нас. Другое дело — журналисты. Они тоже кое-что успели увидеть, расспросили очевидцев по горячему и продолжают разнюхивать.

— А?..

— Вы здесь третий день. Я позвонил вашим родным после операции и заверил их, что всё в порядке. Это отделение реанимации, посетителей сюда не пускают, но я сегодня переведу вас в другую палату, чтобы подключить Солар к компьютеру. Идеально было бы опять забрать вас к себе домой, но вам нужен постоянный присмотр, а меня подолгу не бывает дома.

Ангелина, молча, смотрела на Бориса Витальевича, но он всё понял и без её попыток сказать.

— Да, я знаю, что был не прав, знаю, что вы не захотите ко мне возвращаться, но если это станет необходимо… хорошо, поговорим об этом позже, а сейчас отдыхайте.

Он нажал какую-то кнопку, и в палату зашла медсестра — не та, что сбежала при появлении Бориса Витальевича, а другая — рыжая, высокая.

— У пациентки проблемы с речью, — предупредил её Борис, — если она начнёт беспокоиться, пытаясь что-то сказать, вызовете меня. Вообще, если что, зовите меня. — Он посмотрел на Гельку, проверяя, нет ли у неё каких-то срочных пожеланий, и вышел.

Девушка со скучающим видом глянула на пациентку, уселась на стул и достала из кармана книжку. Ангелина закрыла глаза и заснула под усыпляющее гудение Солара.

…зло смеясь, Сэм тыкал в неё пальцем, протыкая в ауре дыры, взрывающиеся слепящим сиянием. "Ты думала, я не смогу достать тебя по-другому, Ангелина?"

Она очнулась с чувством досадного поражения и сразу обнаружила источник неприятных ощущений — её перекладывали на каталку. Солар молчал. Денис с Полетаевым, переместив Гельку, взялись за прибор.

"Парадное" шествие по больничным коридорам промелькнуло скрежетом каталки, вспышками пробегающих над головой плафонов и чужими любопытствующими взглядами. Ангелина дёрнулась, когда в поле зрения появилось Петино лицо. Последний раз они виделись, когда "он" в неё стрелял. Ощущение раздвоенности по отношению к парню было не из приятных. Но Петю сразу заслонила склонившаяся над Ангелиной мама.

— Как ты, дорогая?

Гелька не хотела пугать маму своим заиканием, поэтому просто, как смогла, широко улыбнулась в ответ. Наверное, улыбка вышла не слишком убедительной, потому что мама дрожащим голосом стала выспрашивать у Бориса Витальевича все подробности Гелькиного состояния. Он отвечал обнадёживающе, успокаивающе, стараясь не вдаваться ни в медицинские дебри, ни в пугающие детали.

С другой стороны от носилок замаячила Гошина физиономия. Брат попытался ободряюще улыбнуться, но улыбка получилась кривой, и Гелька забеспокоилась, что ужасно выглядит, и её старания успокоить близких ни к чему не приведут.

Борис Витальевич разрешил всем зайти в палату, где Ангелине предстояло лежать, и Нина Михайловна, гладя дочь по голове, со слезами в голосе спросила:

— Как же так, вы старались её уберечь, прятали, а она всё равно пострадала?

Полетаев подошёл к Ангелине. Следом приблизился Петя, желающий услышать, что скажет врач. Гельке было мучительно слышать укоры в адрес Бориса и она замотала головой. Солар тут же запротестовал, и врач наказал ей строго:

— Лежите смирно.

Гелька застонала: сколько ж ей ещё лежать?

— Две недели, Ангелина, и будете, как новенькая, — ответил он на её мысленный вопрос, вызвав ещё один возмущённый стон, и обратился к Нине Михайловне.

— Я старался оградить её от опасности, зная в то же время, что это невозможно. Это невозможно, Нина Михайловна, и нам с вами остаётся только смириться и надеяться, что всё обойдётся, как и всегда.

— Живуча, как кошка, факт, — пробурчал под нос Денис, сосредоточенно подсоединяющий Солар к компьютеру, и заработал недовольный взгляд Нины Михайловны.

— Как случилось, что в неё стреляли на чердаке? — спросил Петя. — Там же была наша засада!

— Белый знал о ней. Он убил нашего человека импульсом. Не знаю, как ему удалось подобраться, но скорее всего он появился на чердаке под видом кого-то из жильцов, может быть, Яны, сделал вид, что что-то ищет, и при помощи полевого зрения обнаружил наблюдателя, расправился с ним, а после перевоплотился в вас…

— Что?

— Я знаю, что Ангелина шла на чердак, думая, что идёт к вам, — в голосе Бориса слышалось презрительное удовлетворение.