Сталин молча прошелся вдоль стола, как бы отделяя сказанное от того, что он собирался высказать и продолжил:

– Гитлер по поводу Польши недавно категорично заявил: «Это государство не имеет право, на существование, притесняя фольксдойче и ведя агрессивную политику против русских». Это высказывание канцлера Германии – своеобразный, товарищи, посыл нам о предложении нормализовать наши отношения. Соответственно, при возникновении военного конфликта между двумя этими странами, а я не сомневаюсь, что он состоится и будет решен в пользу Германии, но никак не Польши. И если Гитлер вторгнется в Польшу, то мы потребуем от немецкой стороны, если с ними заключим договор, согласия на то, чтобы наша граница на западе прошла, предположим, по Бугу, а города Брест-Литовский, Лемберг – Львов отошли нам. Буковина и прибалтийские республики чтобы также вошли в сферу наших интересов, а не Германии. Компенсируем хоть что-то из версальских потерь. Но эти требования необходимо выдвинуть заранее. Отодвигая границу на сотни километров, мы даем Красной Армии на случай войны с Западом, а она рано или поздно будет, возможность тактического маневра. В-третьих, нападая на Польшу, Германия обязательно спровоцирует конфликт с Англией и Францией. Ведя между собой войну, эти три государства ослабнут как в военном, так и в экономическом плане. Что, товарищи, очень выгодно, как говорится, нам на руку, и они просто не смогут решиться в этом случае напасть на Советский Союз.

Сталин на секунду задумался, а затем, рассуждая, спросил:

– А то, что Англия и Франция спят и видят, как побыстрее стравить Россию с Германией себе на выгоду, – это очевидный факт. Товарищ Берия, что сообщает твоя агентура из Европы?

Тот так же, как и Молотов, хотел встать, но Сталин так же положил руку Берии на плечо, давая понять, что тот может отвечать сидя.

– Товарищ Сталин, по нашим данным, Гитлер встречался с французским дипломатом Понсе и прямо сказал тому, что его интересует тучные земли Украины и нефтяные поля Закавказья. По данным нашей агентуры за рубежом, в перехваченной шифровке финского дипломата Гриппенберга в их МИД говорилось, что один из членов английского правительств высказался, что ни Великобритания, ни Франция не будут возражать против военного похода Германии против СССР. Позиция Англии следующая – ждать и посмотреть, чем закончится большой конфликт между Германией и СССР.

– А что у нас по линии военной разведки, Лаврентий? – не спеша задал новый вопрос Сталин

– Начальник разведывательного управления комдив Проскуров, передал мне шифротелеграмму из резидентуры в Токио.

– Что сообщают военные? Да, кстати, я тебе лично говорил, чтобы был отозван в Россию тот коминтерновец, русский немец из Баку, как его… да, вспомнил, Ика Зорге?

– Ему послан вызов, товарищ Сталин, чтобы он прибыл в Москву, но Зорге, ссылаясь на напряженную оперативную обстановку, просит разрешения остаться еще на некоторое время в Японии.

Сталин, до этого прохаживавшийся вдоль стола, вновь подошел к Берии. Тот повернулся в сторону вождя, а он, наклонявшись, к Берии и глядя своими рысьим взглядом наркому в глаза, с угрозой тихо произнес:

– Смотри, Лаврентий, вы с Проскуровым с огнем играете, я же приказал, чтобы Ика прибыл в Москву. Сдается мне, что он работает не только на нас.

Сталин был недалек от истины. Рихард Зорге, резидент советской военной разведки в Токио, имевший партийную кличку в Коминтерне «Ика» и подписывавший шифротелеграммы в центр «Рамзай», сотрудничал со многими разведслужбами, добывая информацию для Москвы. Зорге активно контактировал с военной разведкой Германии, абвером, обмениваясь информацией по Японии. Не исключено, что Рамзай сотрудничал и со спецслужбами Японии, представляя информацию по Германии. Контактировал он и с американской военной разведкой, как говорится, дело «плаща и кинжала» очень тонкое.

Надо отметить, что Проскуров, начальник разведупра Красной Армии, в этом деле практически ничего не понимал, так как был от всех тонкостей разведки человек весьма далекий. Иван Иосифович окончил Сталинградскую школу военных летчиков. Воевал более года в Испании. Возглавляя там первую интернациональную бомбардировочную эскадрилью «Испания». После возвращения на родину Проскуров получил из рук вождя звание Героя Советского Союза. И по его же воле в апреле 1939 года был назначен заместителем наркома обороны СССР и начальником Разведывательного управления Красной Армии

– О чем говорится в разведсводке Зорге? – продолжил вождь.

– Японское посольство в Берлине получило предписание, что в случае, если Германия начнет любую войну, то Япония должна автоматически вступить в нее на стороне союзника, то есть Германии и Италии, если Советский Союз будет противником Германии. В войне с третьими странами при условии, что Россия будет сохранять нейтралитет, то Япония вступит в военные действия, когда это будет отвечать интересам союзников или непосредственно ее. Также, товарищ Сталин, «Рамзай» еще ранее сообщал, что на совещании высших военных Германии Гитлер поставил следующую задачу перед ними. Вначале Польша, а лишь затем Советский Союз. С Западом он начет воевать, если Англия и Франция помешают ему разделаться с Польшей.

Сталин на эти слова недовольно поморщился и с нескрываемой злобой сказал:

– Товарищ Берия, надо продолжить начатую Ежовым проверку и перетряхнуть всю разведку. Только и присылают сообщения, что Германия завтра нападет на нас. Гитлер что, дурак? Он что, будет воевать на два фронта – и с нами, и с Западом? Я думаю, вряд ли. Да и его посылы говорят о том, что он, несмотря на противоречия в наших идеологиях, желает установить с нами нормальные деловые отношения. Подружившись на какое-то время с Германией, мы оттянем столкновение с ней годика на три-четыре. За это время еще более укрепим нашу армию и оборонную промышленность. Нет, надо идти навстречу Гитлеру, я так думаю.

– Ну а что скажешь ты, Вячеслав? – обратился Сталин к комиссару иностранных дел.

Тот немного помолчал и, слегка заикаясь, ответил вождю:

– Ты, Коба, как всегда мудр, предлагая завершить переговоры с англичанами и французами. Ничего стоящего они предложить нам не могут, да и к тому же в Лондоне, пока мы разговариваем с их так называемыми представителями, ведутся переговоры между Германией и Великобританией на более высоком уровне.

Вячеслав Михайлович замолчал и, поблескивая стеклышками пенсне, оглядел присутствующих и затем продолжил: