— А почему ночевать не придёшь? — поинтересовался сосед по общаге.

— Ну, я в гости, с ночевой, — ответил я расплывчато на его вопрос.

— К кому.

— Да так, пригласили.

— На праздник что ли какой-то так приоделся?

— Ну, можно сказать и так, — ответил я и поспешно выскользнул из квартиры в общаге, чтобы избежать дальнейших расспросов.

В шестнадцать двадцать три я сажусь в метро. Один час и семь минут остались до назначенной встречи. Вроде бы успеваю. Судя по карте в интернете, адрес, который мне сообщили, указывает на окраину города, но время поездки до нужной станции метро минут тридцать. Ну и там минут пятнадцать ходьбы. То есть ещё двадцать две минуты остаётся запаса. Волноваться не о чем.

И вот я в конце своего маршрута. На часах шестнадцать пятьдесят восемь. На целых тридцать две минуты раньше добрался. Передо мной не многоквартирное здание, а двухэтажный коттедж из красного кирпича, обнесённый металлическим забором-решёткой, попасть за который можно было либо через ворота для въезда машин, либо через калитку с домофоном, закрытую на магнитный замок. И, судя по всему, дом этот принадлежит какому-то состоятельному хозяину… или хозяйке.

«Может, я ошибся адресом? — думал я. — Вроде нет. Позвонить в дверь домофона сейчас или сыграть в пунктуальность? Нет, долго ждать придётся, позвоню сейчас. Мне ведь сказали не опаздывать? А насчёт того, чтобы не приходить раньше, уговора не было. Ну не пустят, так не пустят. Уфф!» — Собираюсь с духом, звоню.

Раздались гудки вызова, потом щелчок соединения, и я услышал мелодичный женский голос:

— Здравствуйте, Вы кто?

— Э-э-э… меня Мариша пригласила, — ответил я с небольшой заминкой. — К семнадцати тридцати, но я не рассчитал время и на полчаса раньше приехал, извините.

— Вы — Дима?

— Да, — ответил я и мысленно возликовал, потому что подсознательно ожидал вопроса: «Кто такая Мариша?» Или фразы: «Вы ошиблись, здесь такая не живёт». — Мне подождать? — уточнил я.

— Нет, проходите, — разрешил голос, и калитка во двор, запищав, разблокировалась. Я открыл её и вошёл.

Двор представлял собой заасфальтированную площадку средних размеров примерно десять на десять метров, и она, судя по всему, являлась парковкой для машин. На асфальте было размечено шесть мест для стоянки автомобилей, и одно из них оказалось занято серебристым лендровером.

«Прикольно, — подумал я. — Личная парковка, личный дом, хорошо Мариша устроилась. Или это не её дом?»

Я подошёл к зданию, поднялся на каменное крыльцо из пяти ступенек и протянул руку, чтобы открыть железную дверь. Она оказалась запертой, но стоило мне дёрнуть один раз за ручку, как снова раздался писк разблокированного магнитного замка, и со второй попытки дверь открылась.

Внутри дома располагался ярко освещённый коридор с белыми пластиковыми стенами, белым потолком и ламинированным полом, слева к нему примыкал пост охраны, отделённый от коридора зеркальной стеной, со стандартной пропускной вертушкой для прохода во внутренние помещения. Сверху над проходом к потолку крепилось электронное текстовое табло, на котором светилась зелёного цвета надпись:

«Внимание! Вы входите на территорию матриархального государства. Пересекая эту границу, вы должны осознавать, что попадаете под юрисдикцию Валенсии и автоматически становитесь подчинены её законам».

«Хе-хе, прикольненько как! — подумал я. — Матриархальное государство, власть женщин! Крутую игру они замутили, да ещё с такой реальной атрибутикой! Классно как, что мне удалось в неё попасть!»

Я подошёл к окошку поста охраны, заглянул внутрь и увидел улыбающуюся мне миловидную кареглазую шатенку лет тридцати с короткой причёской и в чёрной форменной одежде с надписью "охрана" на груди.

— Здравствуйте, — сказал я скромно, — могу я увидеть Маришу?

— Она не пришла ещё, — ответила женщина, — появится к назначенному Вам сроку. Подождёте снаружи или, может быть, пройдёте? — добавила она, и глаза её хищно сверкнули, весьма подозрительно так и интригующе. Мне сразу захотелось пройти.

— Даже не знаю, — в нерешительности задумался я. — Эти ваши матриархальные законы мне чем-нибудь грозят?

— Смотря что считать угрозой.

— Ну, что меня ждёт за границей?

— Много чего, — хитро улыбнулась женщина. — Например, мягкий диван, чашка чая с печеньями и более непринуждённое общение со мной.

— Вы ведь мужчин не чморите?

— Чего не делаем?

— Ну, не унижаете, не оскорбляете, не относитесь к нам с презрением?

Лицо моей собеседницы изумлённо вытянулось.

— Зачем? — спросила она.

— Ну, не знаю. Чтобы показать, что женщина главнее, а мужчина — прах под её ногами.

Охранница прыснула и громко рассмеялась.

— Какие-то странные у Вас представления о матриархате, — сказала она, стирая слёзы с уголков глаз. — Нет, презрения Вам точно бояться не стоит. Наоборот, дистанция между нами существенно сократится. К примеру, у нас принято обращаться друг к другу на ты. Ну и я смогу вести себя с Вами максимально непринуждённо. — И опять этот хищный блеск в её глазах, явно намекающий на что-то интимное и интригующее.