Есть все основания полагать, что все было иначе, скорее всего так, как и в случае с договором 911 года, начиная с непригодных для этого дела «мужей», направленных Игорем в Византию. Тогда в 911 году 14 дружинников, названных в тексте, «от рода русского» представляли Олега и «всех, кто под рукою его». С договором 945 г. дело обстояло сложнее: в его заключении сам Игорь участия не принимал. В преамбуле договора были перечислены имена 51 его подданных, надо понимать, «послов». И если в 911 г. направленные Олегом дружинники из его «ближнего круга» действовали по его поручению и от его имени, то из полсотни прибывших в 945 г. в Царьград «послов», как указано в договоре, Игоря представлял один. Остальные в нем названы «общими послами», но, тем не менее, некоторые из них персонифицированы, т. е. указан персонаж, которого он представлял в этом «посольском корпусе»: так первый в списке представлял сына Игоря – трехлетнего Святослава, второй – жену Игоря – княгиню Ольгу, третий – его племянника Игоря. Есть там и некий Улеб – посол от Володислава (так в тексте), есть посол и от его жены и т. д. Таких в списке 8, каждый из остальных 17 представлял себя самого или кого-то из региональных бояр».

Кроме этих 25 есть второй список из 26 человек, названных в нём «купцами», две трети которых, судя по их именам, были из варягов. Это позволяет судить об этнических и социальных корнях формирующегося сословия киевского «купечества, ходящего в греки». При знакомстве со списком «посольского корпуса» возникает впечатление, что, скорее всего, большая их часть «десантировалась» в Царьград, как бы мы сейчас сказали, за «шопингом». Можно только гадать, кто из всех этих «послов» приехал в столицу Византии, чтобы работать над договором?».

Вероятно, среди них был кто-то, кто принял участие в переговорах о заключении соглашения. Но остальные – этот многочисленный и загадочный по составу «посольский корпус» совершил свой «десант» в Царьград, скорее всего, с целью продать свой товар на его богатом рынке и здесь же прикупить то, чего нет в Киеве или что «наказывал» ему тот, чьи интересы он представлял в «принимающем государстве».

А.Н. Сахаров назвал это «усложнением и расширением состава посольств, совершенствованием порядка выработки дипломатических соглашений и развитием идеи общерусского представительства посольств за рубежом». Он писал: «длительные и многократные посольские переговоры и в Киеве (?) и в Константинополе» закончились выработкой нового договора 944 года. Его детальные положения глубже отражают характер отношений Руси и Византии и полнее соответствуют уровню развития древнерусской государственности». По оценке автора «соглашение 944 г. стало вершиной древнерусской дипломатической практики и документалистики, явилось первым развернутым письменным договором о военном союзе двух государств» 109 .

Договор 911 года исследователи называли документом, заслуживающим высокой оценки. Известно, что подготовили его византийские юристы, так как местом его действия Византия. Это и стало гарантией и его качества. У неё были свои виды на его содержание, и их лучше было реализовать в новом, а не обновляемом договоре.

Известно, что в средние века международный договор фиксировал, в первую очередь, договоренность правителей, а не государств, и смена правителя прекращала действие подписанных им соглашений. Новый правитель заключал их от своего имени, а от договоров предшественника мог отказаться либо выборочно принять на себя исполнение некоторых норм.

В договоре 945 г. были совмещены тот и другой способы, в результате академик С.П. Обнорский при сопоставлении его текста с договором 911 года увидел в них «близость постатейного содержания», но что «оба договора вместе с тем содержат в себе ряд признаков внешних и внутренних различий, заставляющих видеть в них два раздельные юридические акта» 110 . Поэтому об их тождестве или подтверждении вторым первого говорить нельзя не только из-за превосходящего количества статей во втором, но так же из-за отсутствия в Договоре 945 г. ряда норм, аналогов которым нет в предыдущем (статьи 10, 13 и 14). Их место заняли 8 новых, но и про оставшиеся 10 нельзя сказать, что они сохранили прежнее содержание: они фактически стали новыми.

Владимирский-Буданов М.Ф., а вслед за ним ряд других исследователей не считали договор 945 г. новым оригинальным соглашением сторон, а лишь восстановлением Договора 911 г. Он подготовил сравнительную таблицу их статей, якобы подтверждающую преемственность их содержания 111 .

Сравнительная таблица статей договора Олега 911 г. и Игоря 945 г. (по М.Ф. Владимирскому-Буданову) 112

В нашу задачу не входит сравнение всех статей договоров: достаточным будет сделать это на примере хотя бы двух. Начнем со статьи 2-й, основной в нем. Согласно таблице, статье 2 Договора 911 г. соответствует статья 14 договора 945 г. Это не так. Как мы помним, статья 2 в первом из них выполняла главенствующую роль – ведущую и объединяющую все другие тем, что изначально закрепила единый процессуальный порядок рассмотрения судом всех «проказ», о которых в нём шла речь, как по уголовным, так и по прочим «согрешениям», приписываемым как русским, так и грекам.

Статья 14 договора 945 г. – не аналог ст. 2 Договора 911 г., как представил это в таблице ее автор, и не дополнение к ней. Это новая и самостоятельная норма, принятая специально с целью взять под защиту подданных Византии, совершивших «некую проказу» против руссов, исключив тем самым с их стороны случаи самоуправства по отношению к виновным грекам. Согласно ст. 14, такой грек подлежал наказанию только «по царскому повелению» (читай – по решению суда) и только «в меру своего проступка». Появление этой нормы в Договоре 945 г. нужно понимать не иначе, как реакцию Византии на уже имевшие, вероятно, место подобные случаи расправы руссов с греками. Статья не касалась аналогичных случаев, где пострадавшими были греки.