— Насколько? — я решил, что начинать разговор со знакомства глупо — ведь я должен был его знать.

— Сэр Лагри, возможно, оклемается. А вот сэр Олди вряд ли доживёт до утра.

Олди… Он ведь первый ринулся защищать честь моей жены. А когда я «воскрес» — в его глазах читалась неподдельная радость. К тому же, он тогда обратился ко мне на «ты». Мы дружили?

Я задумчиво посмотрел на тело… И вспомнил. Возможно, эмоции, связанные со скорой смертью Олди, подтолкнули воспоминания, а может, что-то ещё. Я вспомнил сразу довольно много (и схватился за голову, зашипев: это вызвало средней степени мигрень).

Мы действительно дружили. С детства. Мы с Олди — с Виалем Олди — росли вместе. Он был крепче и сильнее, я — больше тяготел к книжкам и рисованию пейзажей, однако мы были лучшими друзьями.

И сейчас, глядя на еле дышащее тело этого могучего парня, я ощутил ту грусть, которую ощутил бы при этом настоящий Геневис. Возможно, во мне оставалась частица его души?

Я перевёл взгляд на усатого типа с книгами, и его имя тоже всплыло у меня: Кром Колтри, придворный маг. Кроме того, вспомнил я. Он значительно старше, чем кажется. Видимо, облик в стиле Гэндальфа, с длинной бородой и в балахоне, был не слишком популярен и у местных колдунов.

— Но ты можешь сделать что-то? — я указал на его книги. — Есть какой-то способ сохранить ему жизнь?

— Шансов очень мало, Ваше Величество, — покачал Колтри, ставя стопку на пол и раскрывая первую книгу. — Практически нету.

— Пока остаётся хоть один — ищи и пробуй! — я повысил голос. — Сделай, чтобы он выжил, и я…

Я хотел сказать что-то вроде “век буду должен”, но вовремя сообразил, что это как-то не по-королевски.

— …не поскуплюсь на награду! — нашёлся я.

— Я знал, что вы это скажете, — маг не считал зазорным, говоря со мной, одновременно глядеть в книгу. Я вспомнил, что он пользовался немалым авторитетом при дворе, хотя его сильно не любил и ущемлял вездесущий епископ.

Что ж — значит, он тоже будет рад избавлению от назойливого старика!

— Скажи, Кром, — задумался я. — А может твоя магия сделать так, чтобы его тело замёрзло?

— Замерзло? — маг непонимающе поглядел на меня, всё же соизволив оторваться от книги.

— Чтобы он был такой, как сейчас, — пояснил я, мучительно вспоминая, по каким принципам работает криогенная заморозка. — Раненный, но живой. Спящий или замороженный. Чтобы он не выздоравливал, но и не умирал.

— Вы хотите… — медленно уточнил маг, пощипывая усы, — чтобы тело сэра Олди оставалось таким, каким оно есть, между жизнью и смертью, пока я изыскиваю способ помочь ему?

— Именно! — кивнул я. — Именно так. Чтобы он пролежал так столько, сколько понадобится. Год, два, три — если это поможет нам спасти его жизнь, то пускай.

— Что ж, это интересная мысль… — задумался Колтри. — И, думаю, можно попробовать сделать это, только нужно будет небольшая подготовка… Проверить на раздражители…

— Приступай, — распорядился я. — Бери всё, что потребуется, но предотврати его смерть.

— Минуту, Ваше Величество, — остановил меня маг, пока я уже собирался покинуть комнату. — Всё, что потребуется — это хорошо, но мне потребуется подопытный. Возможно, не один.

Я задумался на мгновение.

— Наш старый епископ подойдёт?

— Ещё как! — Колтри закивал; его лицо тронула тонкая, лукавая улыбка. Кажется, я был прав, и эти двое действительно не любили друг друга.

— Только осторожнее с ним, — предупредил я. — Ты уже слышал, что он оказался падшим? Как бы он не огрызнулся на тебя чарами.

— Ничего, Ваше Величество, — усмехнулся маг. — Простите за бахвальство, но по сравнению со мной он обычный новичок. Вряд ли он сможет что-то сделать мне.

Я кивнул — и вышел из комнаты лекаря (который дрых на лавке всё время, что мы говорили). Воспоминания насчёт его личности пока не всплыли у меня в голове, и я гадал — умелый ли он профессионал, просто павший жертвой заговорщиков? Или он постоянно так напивается? Нет, конечно, во дворце не стали бы держать пьянчужку и коновала, но кто знает…

Впрочем, в ближайшее время дворец ждали куда более громкие кадровые перестановки.

Уйдя от мага, я наскоро перекусил в маленьком помещении — вроде пиршественной залы на одного. Рени я отпустил сразу, как только он проверил все блюда на отраву. Я хотел побыть один и подумать о том, что делать дальше.

Обед — жаркое из дичи с какими-то стеблями, вроде спаржи, и пряными травами — был прекрасен, но о вкусе я практически не думал. Лишь когда мне в бокал налили ту же кислятину, что и прежде, я еле сдержался, чтобы не выплеснуть её на пол.

— Тут есть нормальное вино? — спросил я у слуги с кувшином. — Не кислое, не горькое? От этого буквально рот вяжет!