– У-у, - недовольно буркнул комондор и, демонстративно отвернувшись от Вари, уселся ей на ноги.

– Эй! Что такое? Не хочешь запачкать белый зад?!
– набрала оборотов Варвара, но сразу успокоилась, скорее всего, осознав истинную причину такого наглого поведения.
– Окей. Тьфу ты, Господи!
– рассердилась Варвара на бестолковые словечки, которым удалось пробраться и в ее речь.
– Ладно, Тося! Это я валялась. А ты меня спасал.
– Варвара не стала напоминать комондору о его странном поведении и попытках смыться, ведь дома ее ждала дочь. Целая. Невредимая.

Комондор тут же показал ведьме довольную морду и запрыгал вокруг, как ребенок, которому привезли с базара яркий леденец на палочке.

– Я, конечно, оплошала, - нехотя призналась ведьма.
– Главное, что с девочкой все хорошо - окно же закрыто, - но успокоиться Варе было не так просто, как она силилась показать.
– И как это так? Чутье ведьмовское совсем сбилось, - Варя еще что-то бормотала себе под нос, только Тося не слушал. Единственным его желанием было упасть возле ног хозяйки, предварительно их облизав, и заснуть спокойным сном комондора-спринтера.

– Господи. Совсем ноги не слушаются, - Варя пыталась попасть на вторую ступеньку и снова отходила назад. Все тело было мокрым и ватным, ведьму качало в разные стороны, тащило вниз. Словно что-то не хотело, чтобы она поднималась наверх.
– Есть, - Варвара прижалась к входной двери лбом. Когда разогревшаяся кожа над переносицей чуть остыла, пришло время щеке лежать на остуженной подъездом поверхности.

– А-у, - возмутился комондор и толкнул Варю лапой.

– Не терпится, да?
– устало улыбнулась Варвара и тут же отвернулась от Тоси, припав к двери другой щекой.
– Понимаю. Но мне остудиться надобно. По тебе не видно, чего ты творил сегодня. А я Кики такая показываться не собираюсь.

Болезненное умиротворение Варвары сменилось удивлением, а после этого - испугом. За дверью послышался возбужденный голос. И он не принадлежал Кики. Только на секундочку инстинкт самосохранения взял верх над материнским инстинктом, и этого хватило, чтобы разобрать сказанное: «О-о, моя ведьма. А ты умеешь удивлять!»

– Плат, постой, – только и смогла выдавить ведьма. Под натиском мужчины ей пришлось присесть на диван, ведь уклоняться от голого тела стало невозможно.

– Стою, – спокойно произнес Платончик, не желая довести ведьмочку до истерики. За спиной Плата послышалось шуршание – небрежно брошенные штаны чуть съехали со спинки стула и повисли над землей. Глухой удар оповестил присутствующих, что карманы не были пустыми. Об этом Кики также говорил небольшой мешочек, туго перевязанный бечевкой. Он лег возле стула, распространяя вокруг себя еле уловимое серебристое свечение.

– Что это? – Кикилия воспользовалась ситуацией и, скользнув по дивану около мужчины, оказалась на воле. Она взвесила в руках неожиданную находку. Маленький носик Кики не спешил приближаться к мешочку, хотя заглянуть в него девушке очень хотелось. Любопытные глаза так и бегали по плотной мешковине, ощупывая ее в поисках прорехи. Не найдя другого входа, Кики ухватилась за веревку и аккуратно потянула ее на себя.

– Э-э, это?.. Ничего такого, – неуверенно произнес Плат и прикрыл руками заждавшуюся часть тела. Ситуация развивалась не так, как придумал гость. По мужчине было видно, что это начинает его раздражать. – Ты бы лучше мной заинтересовалась! – Плат попытался привлечь внимание, но, видно, осознав, как эта фраза звучит из уст голенького оборотня с бантиком, решил скомкать продолжение.

– Порошок забвения?! – предположение Кики заставило Плата вздрогнуть, но он быстро взял себя в руки. «Себя», между прочим, совсем сникло, теряя соблазнительный вид и надежду на приятное продолжение давно ожидаемой встречи. – Зачем он тебе здесь нужен? – Кикилия прищурила левый глаз и с недоверием смотрела на Плата.

– Нет, зай. Это не он, – Платон решительно приблизился к Кикилии. Отобрав мешок с серебряным порошком, он небрежно бросил его на стол, просыпав часть на коричневую столешницу, и развернулся к Кики. Фиолетовый приобнял ведьму одной рукой, пропустив ее под грудью девушки, а второй дотронулся к оголенной коже под коленками. В следующую секунду Плат уже нес Кикилию к дивану, не забывая распалять ее лицо и шею поцелуями.

Он бережно положил заветное тело на ложе, словно это был уснувший котенок, которого никак нельзя напугать. Плат завис над Кики, упираясь руками в диван. Он смотрел на порозовевшее лицо ведьмы, а затем переместился взглядом на обнаженный живот и довольно хмыкнул. Уверенно задрав кофточку, стал водить пальцами вокруг пупка. Девушка задрожала и выгнулась, беспечно оторвав попку от дивана. В получившийся просвет сразу же скользнула рука Платона. Ведьмак переместился вниз и прошелся горячим дыханием по коже, которую только что дразнил собой. Осторожно дотронулся к телу языком. Кики всхлипывала и кусала себя за пальцы. Плат оторвался от ведьмы, чтобы еще раз оценить добычу, и довольно облизнулся. Разорванная красная лента лежала возле дивана.

– Нет-нет-нет, – возбуждение Кики сдуло необузданным ветром, когда горячая плоть задела ее бедро. Девушка распахнула глаза и осмотрела обстановку. Шортики смирно лежали возле ленты. Последним рубежом были белые хлопковые трусы, которых Кики стеснялась еще больше, чем своей полунаготы. – Никаких откровенных оголений!

– Киска, ты же не думала, что я стану погружаться в тебя при всем параде? – Плат кивнул на бант, упавший на диван возле лица Кики, и по-идиотски захохотал.

– Никаких погружений! – Кикилия отпрянула от такого неожиданного «соседа» и повалила Платона на спину. Когда ее тело оказалось сверху, Кики стоило огромных усилий, чтобы оторваться от мужчины. Это было заметно. Платон мог воспользоваться моментом, но он так удивился неожиданному протесту ведьмы, что не сумел удержать красотку. – Водолазы не в моем вкусе, – пошутила Кикилия, натягивая на себя только что сброшенную одежду.