…лежу в своей комнате, в полудрёме размышляя, почему сегодня мама запретила мне пойти на практику и что скажет завтра мастер Тинтрэ. Потом просыпаюсь — от странных, неправильных ощущений, лишь сейчас осознав, что успела провалиться в сон.

Лучше бы не засыпала.

Стены, пол, потолок — всё объято пламенем. Пожар? Как?!.. Я пытаюсь вскинуть руку, пытаюсь выкрикнуть заклинание, но могу только кашлять; рука весит тонну, запах гари душит, наполняя лёгкие, голова раскалывается, и, кажется, я сейчас…

…пьяный бродяга у ночного клуба цепляется за мою сумку, стремясь выдрать её из пальцев; я возмущённо вскидываю руку, чтобы отбиться от него заклятием, но он вынимает из кармана засаленной куртки руку, в которой блестит сталью лезвие ножа, и бьёт меня ею в живот, и…

…мы с Гвен бежим через дорогу, но нога подворачивается, и я падаю на колени, выставляя вперёд руки, чтобы не упасть — а сбоку до меня доносится истошный визг тормозов…

Я падала в бездну памяти, в бесчисленные развилки вариантов моей жизни и смерти. Сначала приходили последние. Затем — всё, что привело к ним.

Сотня Лайз пропускала занятия в колледже и приходила на них, смотрела с Гвен сериалы и отправлялась с ней в ночной клуб, обнималась с матерью и смеялась вместе с Эшем. Сотня Лайз горела, тонула, задыхалась и умирала от потери крови, — и лишь немногие из них видели перед смертью чёрную тварь, которую Коул называл стражем времени.

А после всего этого…

…затягиваю на шее шёлковую петлю, проверяю узел, привязавший пояс ненавистного мне платья к ветви бука, на которой сижу. Закрываю глаза — и спрыгиваю, надеясь умереть до того, как вернётся тот, кто сломал мою жизнь.

Будь ты проклят, Коул из рода Др…

…отворачиваюсь и почти бегу: прочь от холма, ведущего на Эмайн, прочь от Коула, оставшегося рядом с ним. Быстрее, чтобы он не увидел моих слёз.

Хочу, чтобы он скорей ушёл, и отчаянно не хочу, чтобы уходил. Страстно желаю поверить его словам — и не могу забыть, что в конце концов выбрал отец.

Нет, если этому суждено закончиться, пусть закончится сейчас. Пока чувство не пустило корни слишком глубоко, пока можно вырвать его; пока я так юна, пока ещё смогу встретить кого-то, кто поможет мне забыть всё, что было, всё что…

Чьи-то руки обхватывают мои плечи, останавливая, удерживая — и я бессильно сжимаю кулаки.

— Коул, не надо. В долгих прощаниях лишь больше слёз.

— Не будет никакого прощания. — Он привлекает меня к себе, лёгким поцелуем касаясь затылка. — Мне не нужен Эмайн, если я вернусь туда в одиночестве. Ни один из миров не принесёт мне счастья, если в нём не будет тебя.

Он… решил остаться? В мире, который душит его, ограничивает чувства, обращает слепым и глухим?

Он готов на это — ради меня?..

— Ты… остаёшься? — я поворачиваю голову. — Глупый, зачем?!

— Потому что я никуда тебя не отпущу. — Когда его губы прижимаются к моему лбу, я чувствую, как мои глаза жгут слёзы. — Никуда и никогда.

Он готов остаться здесь. В чужом, негостеприимном, полном железа мире. Со мной. А я думала, что он не сможет поступиться своими интересами: не ради глупенькой смертной девочки, развлечения на то время, пока он разгуливает по Харлеру.

Он правда… любит меня?..

И тут Коул подхватывает меня на руки и круто поворачивается к холму.

Я не успеваю даже вскрикнуть, прежде чем он делает шаг в прореху. Буковый лес размывается в радужном мареве — чтобы смениться садом, над зелёными кронами которого сверкают золотые крыши башенок самого настоящего замка, и…

…смотрю вверх, в бездну летнего неба. Не в силах поверить, что стою на воде, под которой — холодная глубина.

— Эта песня… я ведь пела её, когда встретила тебя. — Я не смотрю на Коула, но чувствую его пальцы: они держат крепко, заставляя забыть о страхе падения. — Откуда ты её знаешь? Или запомнил тогда?

— Это песня фейри. Её сочинил один дин ши. Уместнее было бы спросить, откуда её знаете вы.

— Я… — хочу ответить «отец пел её моей матери, а потом и мне вместо колыбельной», но не могу. Вечер слишком хорош, чтобы портить его плохими воспоминаниями. — Спасибо. — Я вновь решаюсь посмотреть в его глаза. — Буду считать это достойной оплатой моих услуг экскурсовода.

Уход от ответа вышел довольно нелепым, но он всё равно улыбается в ответ.

— Самое удивительное в этом мире я увидел ещё прежде, чем вы решились стать моим проводником.