— Серьёзный разговор? — шёпотом спросила она, кивнув на дверь.

Я не ответила. Только улыбнулась, прежде чем тихо прокрасться обратно в комнату.

И то, что случилось в этой комнате несколько минут назад, определённо привносило в кошмар, которым обернулась моя жизнь, немного радужных тонов.

***

Утро началось довольно приятно: с поцелуя Питера, который зашёл меня разбудить. Лёгкого, почти невесомого прикосновения губ к губам, но я сплю чутко.

— Доброе утро. — Когда я открыла глаза, Питер ласково погладил меня по растрёпанным волосам. Он не стал раскрывать шторы — видимо, чтобы не слепить меня ярким солнцем, пробивавшимся даже сквозь них. — Пора вставать, моя прекрасная дама. Уже час дня, да и чай остынет.

— А как же завтрак в постель? — блаженно жмурясь, шутливо спросила я.

— Когда останемся в этом доме вдвоём — в первый же день. Но пока, боюсь, твой брат не оценит всей красоты этого жеста, так что придётся тебе спуститься на кухню.

Он вёл себя так тепло и естественно, без малейшей робости или неудобства, будто мы встречаемся уже не первый год. И, что самое интересное, мною владело схожее чувство.

— Кстати, о брате. Как прошёл вчерашний серьёзный разговор? — схитрила я.

Питер внимательно взглянул на меня сверху вниз.

— Что-то мне подсказывает, что ты и так знаешь. Иначе бы ты волновалась, а я вижу только, что ты довольна, как кошка, разбившая пузырёк с кошачьей мятой.

— Вот и связывайся с эмпатами. Как будто сам не такой.

В ответ Питер лишь коротко коснулся ладонью моей щеки, — даже не думая скрывать улыбки.

Чай всё-таки успел остыть: мне пришлось ещё заглянуть в душ, смыть с волос остатки бальзама — оба синяка, к слову, исчезли без следа. Впрочем, мне снова налили горячего, так что в итоге я осталась не в обиде. Чай сопровождали тосты с джемом и, как и положено в Лугнасад, черничный пирог. Ягоды традиционно собирали в последнее воскресенье июля, и это был прощальный урожай лета и первый — будущей осени.

Когда я заговорила о поездке за компонентами для ритуала, Эш молча выложил на стол ключи от мобиля.

— Я убрал проверку отпечатка пальца, — добавил брат. — Езжайте.

— Подожди, а ты?

— Вы и без меня справитесь.

— Я тоже пас, — добавила Рок, отхлебнув кофе из маленькой чашечки. — Наконец-то смогу погулять по городу. Праздник, как-никак.

Судя по хитрющему взгляду баньши, она прекрасно поняла, что её своднические услуги больше не требуются.

— Как хотите, — ответила я так равнодушно, как только могла.

Так, ясно. Не сговариваясь, эта парочка вступила в преступный сговор с целью предоставить нам с Питером побольше времени наедине.

И не сказать, чтобы я была сильно против.

День Лугнасада выдался чудесным: солнечным, слегка ветреным, тёплым, но не жарким. В воздухе звенел гомон разговоров и музыки — отзвуки праздника. Даже жаль, что нельзя слиться с весёлой толпой, а придётся поскорей спрятаться от неё в мобиль.

Вернее, спрятать нас от неё.

За руль, естественно, сел Питер. Он уверенно повёз меня куда-то сквозь лабиринт улочек, разукрашенных пёстрыми флагами, бумажными гирляндами и пучками хлебных колосьев. Я же, отобрав у него графон, искала в сети нужную книгу: когда-то я уже интересовалась, как можно призвать богов, поэтому приблизительно помнила ритуал, но вот список всех ингредиентов, конечно, назвать не могла.

— Ого, — наконец обнаружив на одном сайте отсканированные страницы старого талмуда, я присвистнула. — Хорошо, что я с собой побольше денег прихватила.

— Что, всё так плохо?

— Ну, насколько я знаю, десять грамм толчёного рога единорога стоят около ста гинэ. А мне нужно будет пятьдесят, и это только один ингредиент из пятнадцати.

— Это же всё-таки бог, как-никак, — резонно заметил Питер. — Логично, что его вызов обойдётся дорого. Во всех смыслах.

Я нащупала в кармане ветровки кожаный кошель с монетами:

— Деньги не проблема. Главное, чтобы все эти штучки нашлись в местных магазинах. Город не самый крупный, и наверняка ассортимент в лавках…

— Просто нужно места знать, — весело откликнулся Питер. — А если вспомнишь, кем я работал в Мулене…

— То ты эти места знаешь. Будем надеяться.

Первой посетили лавочку почти у самой набережной. Взяв мой кошелёк и графон, в котором можно было подсмотреть список компонентов, Питер пошёл в магазин; сквозь широкое стекло двери я видела, как он сговаривается с продавцом — седовласым темнокожим брауни, достававшим Питеру едва ли до пояса. Впрочем, толстенькие бородатые коротышки-брауни обычно держались с таким апломбом, что попробовал бы кто-нибудь сказать, будто они ниже своих рослых собеседников. Мимо мобиля струилась пёстрая толпа, и то тут, то там мне бросались в глаза браслеты из черники: в Лугнасад молодые люди издавна повязывали на запястье приглянувшейся девушки нитку с нанизанной на неё ягодами, таким образом признаваясь в любви. Из окна мобиля было видно и морскую синеву под дымчатым небом, и просторную площадь набережной, окружённой белым парапетом, и огромный костёр на этой площади, пока не запаленный, но уже приготовленный для вечернего веселья. Подле костра бил фонтан, чуть поодаль сидели музыканты — в салон мобиля едва проникали звуки скрипок и флейт, но, похоже, играли какой-то жизнерадостный популярный мотивчик.

— А вот и рог единорога. Восемьдесят гинэ за десять грамм, — вернувшись в мобиль, резюмировал Питер, протягивая мне бумажный пакет. — За что всегда уважал брауни — даже с моими чарами больше тридцатипроцентной скидки у них не выбьешь.

— И правда, достойно уважения. — Я перебрала крохотные пластиковые коробочки с порошками и травами, соседствовавшие с небольшой медной пиалой, щедро украшенной рунной резьбой. — Что осталось?

— Лазуритовая пыль, хрустальный кристалл, цветы амаранта, листья окопника, вербена… а, и серебряная краска. Вроде всё. — Питер провернул ключ, и мобиль отозвался тихим жужжанием заведённого мотора. — Что ещё нужно? Помимо ингредиентов?