Вскоре все трое устремились в толпу позади меня, а Катарина медленно подошла ко мне ближе, и на лице её всё ещё читался шок. Она испуганно поглядела на меня и снова на лежащие лианы рядом.

— Растения очень разозлились на вас, Вита, — немного хмуро произнесла эльфийка. — Прошу прощения за это. В нашем городе всё всегда спокойно и культурно, а вы нанесли небольшой ущерб.

— Простите нас, — тихонько попросила я, чуть наклонив голову.

— Не стоит, Вита, — улыбнулась девушка и жестом пригласила следовать за ней.

Я переглянулась с встревоженной Катариной, та едва заметно пожала плечами, и мы с ней устремились за эльфийкой, ловя на себе то заинтересованные взгляды народа, то недовольные.

— Меня зовут Гелия, — представилась наша провожатая и выставила руку ладонью вверх, на которой вспыхнул яркий белый свет. — И моя энергия — это свет, Вита. Я представляю всем приезжим в честь Дня Очищения наш город, и должна была и вам рассказать о нём, но то, что в твоей сумке, — она глянула на меня, — находится проклятый кинжал, всё меняет. Тебя нужно отвести прямо к Эллае, ведь ты наш почётный гость.

Краем глаза заметив изумлённую Катарину, поспешила оправдаться перед Гелией:

— Я точно не Великий Дух, а кинжал у меня самый обычный.

— Позволь мне самой глянуть, Вита, — эльфийка остановилась и протянула руку.

Я смущённо замерла, не решаясь предоставить доказательства и Гелии, и Катарине, которая с тем же трепетом ожидала моих действий. Я мысленно отчаянно вздохнула и, сдаваясь, сняла сумку, открыв её. Эльфийка и Катарина с любопытством заглянула туда. Если вторая просто хмуро разглядывала оружие, не понимая, почему все решили, что оно проклятое, то первая удовлетворённо кивнула.

— Это точно он, Вита — произнесла Гелия, и я закрыла сумку, повесив себе на плечо.

Катарина недоумённо глянула на эльфийку.

— Откуда вы знаете? — не понимала я.

Гелия снова отправилась вперёд, и мы послушно последовали за ней.

— Мы видим тонкие потоки энергии, Вита, — терпеливо пояснила она. — Видим всякую магию, как если бы чародеи носили линзы, ведь именно с помощью нас и наших материалов они и были созданы.

— Линзы?

— Да, Вита.

— А оборотни как догадались?

— Они в обличье зверя видят также хорошо энергию, как мы, Вита, — ответила Гелия, махнув какому-то зеленоволосому эльфу в знак приветствия. — А ещё и чуют необычный запах. При возможности, мы не подпускаем их к нашему городу.

— Почему? — поинтересовалась Катарина, удивлённо охая от выпрыгнувшего откуда-то размером с кролика пушистого оленёнка.

Из толпы незамедлительно выскочила маленькая эльфийка и подобрала зверя, словно Катарина представляла опасность.

— Оборотни двуличные, Вита, — Гелия продолжала отвечать на расспросы, мягко улыбаясь. — Они скитаются от зверя к человеку в вечной борьбе с самими собой. Они делят свою душу пополам и потому живут в полном хаосе, словно потерянные призраки. В Лонакаре таким не место.

— Но они же не выбирали этого, — решила защитить я оборотней.

— На самом деле выбирали, Вита, — произнесла Гелия, и я смущённо склонила голову в размышлениях. — В самом детстве каждому оборотню даётся выбор, и все они приручают внутреннего зверя, а не подавляют. Оборотни — наши предки, решившие подчинить дикость в поисках новых возможностей.

— Оборотни когда-то были эльфами?! — удивлённо воззрилась на эльфийку Катарина, не веря в услышанное.

— Когда-то очень давно, Вита, — кивнула Гелия, и я тоже поражённо задумалась о сказанном. — Ещё до рождения мы подавляем кого-то одного: эльфа или зверя, а победитель вскоре рождается, и зачастую проигрывает именно зверь внутри нас. Мы живём очень долго, а, когда приходит время умирать, переходим в тело проигравшего некогда животного.

— А вы знаете, в какое именно животное? — поинтересовалась я.

— С возрастом начинаем понимать: нас тянет к ним, Вита. На каждом из нас лежит ответственность за сохранность всех животных, что вы здесь видите.

Я машинально огляделась, разглядывая самых разных существ, окружающих нас со всех возможных сторон. Казалось, их было также много, как и удивительных эльфов, и все они занимались какими-то своими делами. Какой-то зверь игриво отплясывал вокруг эльфа, два других сражались друг с другом. Над нами в безмолвном танце пролетели полурыбы-полузмеи, напоминающие маленьких дракончиков. А справа раздавался целый оркестр из различных больших и малых птиц, стоящих полукругом напротив двух эльфов: зеленоволосых девушки и парня в одеждах из листьев, которые выступали в роли дирижёров.

Я вздохнула, набирая смелости, чтобы спросить то, что давно хотелось, и подала голос:

— А почему вы все говорите «Вита»? Это что-то означает?

— Конечно, Великий Дух, — чуть усмехнулась эльфийка, и от того, как она меня назвала, я невольно вздрогнула. — Вита — мать всего, сама Жизнь на живом языке. Мы почитаем её, благодарим за такой великий дар и следуем её пожеланиям. Вы должны были увидеть белый храм со статуей женщины — это Храм Виты, и сама статуя — это Вита. У нас есть и Храм Мортем, Смерти, он находится в лесу — вы и его могли видеть. Мы почитаем её также уважительно, но не стоит упоминать о ней при жизни, лишь когда приходит срок, ведь смерть — это лишь начало пути.