— Нет, конечно. — Руслан тоже улыбнулся. — Звонкам друзей всегда рад. Зарядку не забыла?

— Нет, конечно. В сумке на кухне. Да. — Дана кивнула Юле. — Юра завтра к тебе подъедет, подготовит к собеседованию. С утра перезвонит насчёт времени, так что телефон не отключай. Ну всё, я полетела, пока.

— А… я хотела спросить… Как получилось, что вы мне всю одежду подобрали впору? — Спросила Юля. Перейти на «ты» с Даной у неё не получалось.

— Очень просто: Рус сказал, что размер нужен примерно как у меня. А дальше оставалось только подобрать из запасов. Нам много привозят, но сейчас одежда не так востребована, как два-три года назад. Так что никаких трудностей. Ну, пока. — И она, улыбнувшись, исчезла за дверью.

— Поразительная женщина! — Сказал Руслан, когда дверь за Даной закрылась. — Она сама из Львовской области, её полное имя Богдана. Когда началась война, жила с мужем в Донецке. Переехали от войны в Киев. У неё частная психологическая практика, но большую часть времени она тратит на помощь беженцам, таким же, как она сама. Ни секунды не сидит на месте, у неё в сутках двадцать пять часов. Я её организации помогаю деньгами, времени самому заниматься ещё и этим уже не хватает.

— Она уехала от войны, но помогает мне, зная, что я из России? — С удивлением спросила Юля.

— Какая разница? Ты не воюешь против нас. И не поддерживаешь тех, кто воюет. Дана считает так же, как и я: помочь надо тому, кто сам не виноват, что стал жертвой обстоятельств. Потому мы с ней и сработались.

— А кто сам виноват?

— Ну, например, активные сепары. — Поняв, что Юля не знает, кто это, Руслан объяснил. — Сепаратисты. Те, кто воюет за отделение от Украины, а фактически за Россию. Или их поддерживает. По сути — предатели… У нас их называют «сепары». А есть ещё просто пропившие всё из квартиры, а иногда и саму квартиру. А потом считают, что все окружающие им должны. И есть те, кто таким помогает… — Он поморщился. — На самом деле, помогать можно кому угодно. Кто тебе ближе. Есть люди, которые помогают бездомным собакам, когда вокруг много нуждающихся в помощи людей. А потом эти же собаки на людей нападают. Уж мы-то, велосипедисты и мотоциклисты, это хорошо знаем… Но мы же не можем им запретить, правда?

— Не можем… А что тут у тебя этот майнинг… Я не помешаю? — Юля всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке. Но Руслан только рассмеялся:

— Не помешаешь, если не начнёшь крушить аппаратуру. А если вдруг она сама загорится — звони сразу мне, а потом пожарным. В любое время дня и ночи.

Девушка не очень понимала, шутит он или говорит серьёзно. Но спросила:

— А разве для майнинга не нужно много электроэнергии? Я читала, что сейчас это уже невыгодно.

— Когда я начинал этим заниматься, было выгодно, — Объяснил Руслан. — А сейчас… Сейчас эта квартира — практически эксперимент. Ты панели на внешней стене видела, когда мы подъезжали? Помнишь, я говорил, что наша компания занимается разработками в альтернативной энергетике? Одна из них — как сделать квартиру, а не только частный дом, энергетически самостоятельной. Так что в энергии недостатка нет. Скорее, избыток. Так что грешно на этом не заработать. А ты можешь не беспокоиться о том, что надо каждый раз выключать свет. Он бесплатный, — вон в том шкафу на самом деле аккумуляторы, которых хватит на сутки, если включить все приборы. — Руслан поднялся с дивана. — Ну, хорошо, если вопросов больше нет, не буду тебя утомлять, и сам поеду. А ты пока тут осваивайся. Пользуйся всем, что найдёшь. Кроме фермы. — Он улыбнулся. — Пока, но если что — я на связи.

— До свиданья. И спасибо ещё раз! — Голос Юли задрожал.

Через минуту она подошла к окну и проводила взглядом отъезжающую красную «Теслу». Затем обошла квартиру.

Ей всегда было интересно, как же выглядит та самая майнинговая ферма, но, когда она открыла дверь в ту комнату, увиденное почти разочаровало. Юля разбиралась в компьютерах только на уровне пользователя, и не знала, что собой представляет оборудование на стеллажах по двум стенам комнаты. Зато обратила внимание, что окно закрыто сплошной тёмной шторой. Поскольку ей никто не сказал, что в комнате нельзя включать свет, девушка пришла к выводу, что это для того, чтобы с улицы нельзя было увидеть, что находится внутри.

Кроме компьютерного оборудования, здесь были почему-то несколько барных стульев, столик из тех, что можно увидеть в кафе, большие колонки, щётки, швабра и два велосипеда, прислонённые один к другому у свободной стены. Складывалось впечатление, что в комнату сложили не используемые крупные вещи, но набор их для жилой квартиры был странным. Ещё Юля заметила в углу под потолком камеру наблюдения. Такая же была у входа в квартиру, но больше нигде она подобных не заметила, и решила не думать о том, куда идёт запись с этих камер. Наверное, Руслан считал, что это мера безопасности для его «фермы».

В остальном, если не считать того самого аккумулятора, занимающего полностью большой шкаф в коридоре, складывалось впечатление, что отсюда переехали, оставив прежнюю жизнь за спиной. Книги на полках в гостиной, посуда на кухне, — всё это, кажется, решили просто не забирать с собой в новую жизнь. Даже постельное бельё в ящиках. Ей сейчас это было только на руку.

В гостиной, как и говорил Руслан, стоял большой, хотя и не новый, телевизор, а рядом с ним тюнер от спутниковой антенны. Вторая комната (или третья, если считать комнату с «фермой») представляла собой некий гибрид спальни и кабинета, поскольку там стоял письменный стол с одной тумбой.

Забравшись с ногами на диван в гостиной, Юля задумалась над тем, в каком положении она оказалась. У неё есть, хотя бы временный, документ, удостоверяющий личность, есть, во что одеться (ещё несколько дней назад она и не подозревала, что будет так этому радоваться), есть крыша над головой, за которую не надо платить. Есть полный холодильник продуктов, — холодильник у Руслана был большой, и Дана, с её точки зрения, даже перестаралась: одному человеку должно было хватить минимум на неделю. И есть возможность обратиться за помощью, которой она не будет злоупотреблять.