— Вы… Вы… , — девушка расплакалась.

Отличное состояние — голова трещит (вовремя не похмелился), завтра встреча с крутым парнем, и рыдающая нимфетка в углу!

— Оденься хотя бы… , — прикосновение к кружевному белью я компенсировал водкой. А ещё кто-то собирался завязать?!

— Ну, и как это называется? — после прикладывания к источнику истины я стал добрым.

— Не знаю…

— А кто знает?! Как тебе в голову такое пришло?!

— Мне показалось…

— Креститься надо, когда кажется! — очередной визит к расслабляющему зелью. — Ключи!

— Что?

— Ключи от квартиры. Пока я здесь живу — будут у меня! Чтобы кое-кому глупости в голову не приходили.

— А ей можно?

— Кому ей?

— С кем вы вино пили?

— Не твоё дело!

— Ну и пожалуйста! — вращая ягодицами (тоже мне Лолита нашлась), она прошла в прихожую. Вернулась со связкой ключей. — Вот!

— На стол положи. А сейчас спать!

— Я домой пойду.

— Я тебе пойду! В постель немедленно! Я на кухне пережду.

— А на первый взгляд таким решительным кажетесь! — малолетняя соблазнительница скрылась под одеялом. — Странно даже.

— Поговори ещё, — я выключил свет и переместился на кухню. Как здесь бросишь пить?! Чем прикажете заняться остаток ночи?

Я уронил голову на стол после очередного коктейля. Опять снились кошмары. Я убегаю — некто догоняет. Настигает. Убивает. Очнулся с первыми лучами солнца (если оно когда-нибудь вообще появляется в этом городе). Вчерашнее приключение сопело на кресле. Руки дрожали. Голова раскалывалась. На послеобеденном горизонте маячила встреча с Аликом.

— Рота, подъём! — рявкнул я в розовеющее под волосами ухо.

— А как я здесь… , — Господи, сама невинность.

— Лучше не вспоминать. Будем считать — засиделась в гостях.

— Ничего не понимаю.

— Я ещё меньше! Собирайся — и домой, пока бабушка тревогу не забила.

— А почему я в таком виде? — взгляд под одеяло, румянец на щеках.

— Потому что в этом отеле, мадемуазель, нет пижам.

— Отвернитесь!

— Больше того — я избавлю вас от своего общества, пока вы производите утренний туалет, — я ретировался на кухню.

— Что всё-таки вчера произошло? — поинтересовалась Алла, выйдя из ванной.

— Ты действительно не помнишь, или дурака валяешь? — я тщетно разыскивал на почти детском лице следы вчерашней женщины-вамп. Господи, этой ночью чуть не произошло ужасное! Я бы себе никогда этого не простил!

— Вечером с Вороном гуляли, — девушка наморщила лоб. — Он про вас, кстати, спраши-вал. Я рассказала про больницу. Он вас похвалил.

— Польщён.

— Не смейтесь. Ворон сказал, что вы умеете шокировать обывателя. Если ещё…

— Хватит про меня. Вы часом не напились?

— Ворон не пьёт!

— Забыл. А больше он ничего не принимает. У вас теперь модно всяким дерьмом пичкаться.

— Ворон не пичкается!

— Ладно, хватит о мудрой птице. Потом что?

— Покормила бабушку. Взяла у неё журнал с вашими рассказами. Ещё книжку, которая со страшной рожей. И… И проснулась здесь.

— Чертовщина какая-то! Ты часом не лунатик?

— Сами вы…

— Не груби. В твоём возрасте бывают случаи лунатизма.

— Нормальный возраст! — Алла поджала губы. — Так что же всё-таки случилось?

— Ничего особенного. Я включил свет, увидел тебя, уложил спать.

— Бабушка с ума сойдёт! Что я скажу?!

— Ты действительно ничего не помнишь?

Алла замотала головой. Ни капли притворства.

— Скажи, что с утра ко мне понадобилось прийти, — посоветовал я. — Придумай причину.

— Она ещё больше расстроится, — скорбный вздох. — Она вас боится.

— Меня?!

Кивок. Всхлип.

— Чем же я испугал старушку?!

— Говорит, что после вашего приезда нехорошее творится. Девчонок убивают. Авария… Спит она очень плохо. С кем-то по ночам разговаривает… С того самого дня.

— А мировой энергетический кризис, глобальное потепление — не мои проделки? Или я только на ваш болотный городишко дурно влияю?

— Ещё она говорит, что рядом с вами нет живых… Вы от них прячетесь.

— Ты сама в эту чушь веришь?

— Не знаю я!

— Хватит! Ещё мне от тебя всякой чепухи не хватало! Быстро домой и выкручивайся как хочешь! Расскажи, что заезжий дядюшка пригласил на спиритический сеанс! На шабаш! На сеанс некромантии! — я почти кричал. Кричал от страха. Слишком уж много от истины в этих словах.