— Извини, — я забрал у него тетрадь. — Это наброски.

— Неплохо, — одобрил коммерсант. — Тебе «бабки» на издание не нужны? За мной не заржавеет. Сейчас модно на культуру отстёгивать. Только подправь кое-что.

— Я многое подправлю. Это наброски.

— Вот-вот. Незачем старое ворошить, — взгляд Алика подёрнулся льдом.

— Водка стынет, — подал голос Барыбин.

— Я бы не хотел сегодня, — жалкая попытка к сопротивлению. — Может пива?

— Совковой мочой похмеляться будешь! — Альберт свернул пробку. — Это же виски! Знаешь сколько лет выдержки?! Не обижай, Шурик! Я от всей души!

Какое возражать, если рот наполнился слюной! От чая уже тошнило. Я взял треснувшую чашку с жутко древним напитком.

— Со свиданьицем! — провозгласил Алик. Через минуту захрустели куриные кости, а похожий на гадюку угорь превратился в рядок аппетитных кусочков.

— Между первой и второй — промежуток небольшой! — торопливость тамады с тугим кошельком настораживала.

— Я на секунду, — спаиваемый писатель исчез в ванной, когда чашки опустились на стол, а из помидор брызнул сок.

Хитрите, гости дорогие?! Импортная самогонка, дорогая жрачка. К чему бы это?! Хорошо, поиграем!

Алкоголь впитался в кровь. Слабости как не бывало. Я чувствовал себя лихим парнем. Поиграем!

Когда человек балансирует на грани алкоголизма, когда он ещё старается не показать окружающим пагубной страсти, когда ему порой просто необходимо выглядеть трезвым — тогда у него появляются свои хитрости. Таких приёмов много, сейчас я выбрал нашатырный спирт. Конечно — неприятный вкус, риск переборщить и сжечь язык. Но эффект!

Пузырёк с мерзко пахнущей жидкостью давно и прочно обосновался в моём кармане. По прибытии сюда занял место на полочке в ванной. Пришло время! Я не почувствую разницы опьянения от заграничного долгожителя и обычной водки, но жертва того стоит. Гостям я не доверял.

В пьяном кураже я плеснул в заляпанный зубной пастой стаканчик почти половину пузырька. Разбавил тёплой водой (по-видимому, благодаря стараниям Кольки холодной у меня теперь не было). Выпил. Подумал немного. Накапал ещё. Разбавил. Выпил. Кашу маслом не испортишь.

Сейчас в голове прояснится, а там уж спаивайте на здоровье, неожиданные приятели.

Я вернулся к столу. Мне вручили почти полную чашку.

— Ещё по одной и поговорим, — предложил Алик.

Вместо согласия я влил содержимое в себя.

— Теперь о деле, — Альберт отправил в рот кусочек сыра с зелёными пятнышками плесени. — Я ведь не зря вчера спрашивал о чём Игорь болтал. Да, кстати, — Бумажка с портретом Франклина легла на стол, — доктор сильно извиняется и просит забыть о случившемся.

— Уже забыл, — купюра скрылась в моём кармане.

— Ещё по одной? — предложил следователь.

— Хозяин не против? — Алик уже разливал виски по чашкам. Мне больше всех. Ещё и издевается! Я только махнул рукой.

— За дружбу, — я придал глазам осоловелость, а речи ватную тягучесть. Пусть порадуются.

Трюк удался. Гости переглянулись. Алик отставил бутыль:

— Передохнём пока, Шурик. Покурим. Поговорим. Ты закусывай, закусывай. Разговор серьёзный.

— Дело в том, что я расследую… , — начал Барыбин.

— Знаю, — я выпустил струю дыма. — По телевизору видел.

— Я не о трёх убийствах, если вы это имеете в виду.

— Двух, — поправил я.

— Трёх, зёма, — Альберт поигрывал сверкающей «Zippo». — Сегодня ещё один труп нашли.

— Вот именно, — продолжил следователь. — Дело неприятное. Но я параллельно рассле-дую обстоятельства аварии.

— Игорь-то здесь, каким боком?

— Я же вам говорю — параллельно. Но не исключено, что дела пересекутся. Криминалистика — вещь капризная — аксиом не признаёт. Тело обнаружили в километре от того места, где с вашим братом произошла неприятность. Оба происшествия почти совпадают по времени. Может быть случайность. А может…

— Игорь увидел убийцу, — догадался я. — Испугался…

Барыбин вздохнул.

— Испугался! — Алик смял сигарету. — Такие козлы…

— Альберт, я бы попросил… , — следователь отодвинул продукты, на освобождённое место явилась объёмистая папка.

— А чего просить! — не унимался бизнесмен. Смех, да и только — хотел споить меня, а сам нажрался, как свинья. — У этого урода давно такие наклонности. Всё подсматривал, подслушивал… А баба его?! Помнишь, как в ногах валялся?! Божился! Клялся, что больше не повторится! Он, вообще, с той ночи свихнулся. Даже за собственной дочкой в ванной подглядывает. Мне братишка говорил. Он его как-то застукал.