– Молодой человек, - сказал он, - у меня к вам два вопроса. Чем вы можете подтвердить, что ночью девятнадцатого июля действительно находились в Будапеште и вернулись в Эмед после десяти утра? И второй: видел ли кто-нибудь вас в пути, когда у вас забарахлила машина и вы ремонтировали ее?

– А чем вы сможете доказать, что девятнадцатого я не ночевал в Будапеште, что в дороге у меня не портилась машина и что сюда, в Эмед, я вернулся не после десяти, а раньше?

– Сегодня утром два моих сотрудника ожидали у дверей вашей городской квартиры приезда туда профессора Табори и вместе с ним вошли в нее. Нужно сказать, что при этом им пришлось преодолеть целую баррикаду из газет, писем и прочей корреспонденции, валявшейся на полу в передней. В общей куче лежали и газеты за восемнадцатое число и письма с этим же штемпелем. Трудно предположить, что, приехав к себе домой ночью девятнадцатого, вы не подобрали их с коврика в передней.

– Я не адвокат, - после короткого раздумья сказал Казмер, - но если бы я выступал на процессе, я возразил бы обвинителю, что эти письма и газеты могли с таким же успехом бросить в дверную щель и вчера утром.

– И это почтовое извещение тоже?
– спросил Балинт, доставая из кармана бумажку.
– Пожалуйста. Оно адресовано вам!

Казмер взял в руки извещение на посылку. Оно было помечено почтовым штемпелем от восемнадцатого июля.

– Итак, что вы скажете?

Казмер еще раз взглянул на почтовый бланк и протянул его майору.

– Это вам. Можете взять себе, - покачал тот головой.

Казмер не спеша убрал извещение в карман.

– Мне можно идти?
– спросил он.

– Да, пожалуйста, - ответил майор Балинт.

Казмер взял чемодан и, ни с кем не прощаясь, вышел.

10

Майор Балинт арестовал Вальтера Герцега, и Хубер сразу же облегченно вздохнул. Однако все происшедшее так потрясло его, что он не мог даже есть.

– Если бы не вы, мадам, моя песенка была бы спета, - не переставал он благодарить Лизу.

– Прочь страхи, господин Хубер!
– заметил Шалго, массируя свою ноющую ногу.
– Теперь вы воочию убедились, что полковник действительно обо всем позаботился. Мы оберегаем вас каждую минуту. И технику подслушивания мы установили для вашей же безопасности.

– Ну, этого я не знаю, - задумчиво сказал Хубер.
– Хотя в данном случае она оказалась весьма кстати.
– Вот список.
– С этими словами он вынул из кармана свернутый листок бумаги.
– В нем двенадцать имен. И двенадцать паролей. Красным подчеркнуты агенты - руководители групп.

– Один вопрос, господин Хубер. Вам случайно не известно, какой из этих агентов имеет кличку Сильвия?

– Сильвия - это не агент. Это кодовое название операции Меннеля. Я, кажется, упустил из виду и не сказал об этом господину полковнику.

– Понятно, - кивнул головой Шалго.
– А то я было подумал, что Сильвия реально существующее лицо.

– Я тоже хотел бы спросить вас кое о чем, - заметно волнуясь, проговорил Хубер.
– Будучи здесь, я так много слышал о вас. Слышал я, что вы закадычный друг господина полковника. Думаю, что так оно и есть. И знаете почему?

Шалго выжидательно улыбнулся, прикидывая про себя, куда клонит хитрый пруссак.

– Да вот хотя бы уже потому, что, уезжая, полковник посоветовал мне в случае надобности обратиться к вам. Между тем вы на пенсии. Значит, такое доверие полковника ничем иным, кроме вашей с ним дружбы, не объяснишь?

Погода за окном менялась: ветер улегся, начали расходиться облака, и по вечереющему небу забегали последние лучи уже спешащего на покой солнца.

– Что ж, - подтвердил Шалго.
– Вы не ошиблись. Мы действительно с ним друзья. Только почему это вас так обеспокоило?

Хубер устремил взгляд в потолок.

– Буду откровенен, - негромко сказал он.
– Жизненный опыт сделал вас недоверчивым, господин Шалго. И я вас понимаю. А с тех пор, как вы поняли, кто такой Меннель, вы и мне не верите. И это может иметь для меня трагические последствия. Вы, если захотите, можете повлиять на вашего друга таким образом, что я окажусь в ситуации, которая будет равнозначна для меня гибели. И потому я очень прошу вас, господин Шалго, не забывать, что это я разоблачил Меннеля. Я выдал вам агентов группы "К-шесть". Что же мне еще сделать, чтобы завоевать ваше доверие? Вы должны понять: я порвал со своим прошлым и действительно хочу начать новую жизнь. Именно вы способны понять мое психическое состояние лучше, чем кто-нибудь другой. Насколько мне известно, ваша собственная жизнь во многом напоминает мою.

Неожиданные слова Хубера неприятно задели Шалго, всколыхнули в нем волну воспоминаний. Казалось, в ушах еще раз прозвучали давние речи Эрне Кары: "Не забудь, старина, не один ты постиг истину. Могут быть еще и другие. Ты пришел к нам после долгого блуждания во тьме. Мы приняли тебя. Но сила нашей правды такова, что она преодолевает расстояния и побольше, чем путь, который проделал ты, пока пришел к нам".

– Вы правы, господин Хубер, - чуточку торжественно произнес Шалго.
– И я обещаю, что не стану оказывать воздействие на полковника Кару, основываясь только на своих личных чувствах. Как видно, лавина старости уже захватила меня и тащит с собой под гору. Но вы знаете, в этом непростом деле меня все время смущала одна деталь. Вот вы осмотрели машину Меннеля и сразу поняли, что секретный передатчик нами уже обнаружен. А если бы вы этого не поняли? Сказали бы вы нам обо всем этом или нет?