Я проснулась от урчания, которое сначала приняла за рык. Испуганно распахнув глаза и подскочив на кровати, я натянула до самого подбородка одеяло. Перед взглядом всё размывалось, и растерев заспанное лицо, я огляделась. Знакомая комната на миг заставила ужаснуться, прежде чем воспоминания волнами накатили на меня. Я тут же расслабилась, опустив плечи и прислушавшись к покоям Эрона. За стенкой слышалось шуршание листов и звон посуды. Видимо, кое — кто уже давно на ногах.

Урчание в животе заставило поморщиться и осторожно выползти из кровати. От голода я не могла даже выпрямиться, с трудом натянув на себя штаны и выбрав из шкафа Эрона белую рубашку. Застегнув пуговицы дрожащими пальцами, я взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Голод играл плохую шутку с ниитами. Моё лицо заметно заострилось, а алые крапинки вокруг глаза почти что сияли, затемняя остальную синеву. Ох, не завидую я тем, кто меня такой увидит…

Кое — как расчесав пальцами чёрные волосы и отбросив их на спину, я вышла из комнаты, ступая босыми ногами по тёмно — зелёному ковру коридора с золотой вышивкой. Зевнув, я замерла на пороге гостевой, смотря только на стол с двумя тарелками и подносами с едой. Мой рот наполнился слюной, и если бы здесь не было Эрона, я бы так и сорвалась с места, наплевав на правила приличия.

— С добрым утром, — произнёс Эрон, оторвав взгляд от листа бумаги в своих руках и взглянув на меня. Я уже подумала, что он в ужасе отшатнётся, но он лишь улыбнулся, а его глаза засияли. — Чудесно выглядишь.

— Ты же не против? — отдёрнув его рубашку на своём теле, осторожно поинтересовалась я. — А то я как — то не заметила у тебя в шкафу платьев.

— Не в моих привычках их носить, — усмехнулся он, небрежным жестом смахнув со лба прядь. Но почему — то моё сердце так и забилось в груди, заставив вновь вспомнить, как я закапывалась в эти волосы… — Присаживайся. К сожалению, человеческого мяса повара не готовят.

Я издала хриплый смех, но всё же прошла за указанное место по левую руку от Эрона. Можно даже сказать — я сидела во главе стола, и хозяина это ничуть не смущало. Мало того, я заметила, что он перестал вчитываться в листок, изредка поглядывая на меня, словно пытаясь удостовериться, что мне тут нравится.

— А там для кого? — поинтересовалась я, потянувшись за чайником и заметив блюдце на соседнем стуле. Конечно, я знала, для кого это.

— Для ящерицы одной вредной, — со странным вздохом произнёс Эрон, и искорки в его глазах пропали. — Не знаю, где она ходит… пропала ещё позавчера.

— Может, решила сбежать? — осторожно спросила я.

Эрон лишь пожал плечами, дав мне возможность насладиться завтраком, что я и сделала. Мои глаза не погасли до тех пор, пока я не съела всё, что было под крышкой подноса. А именно нежнейшее мясо с горячей подливой, творог с ягодами и сахарную булочку с горячим чаем, который сейчас не спеша потягивала. Наверное, всё это было рассчитано на двоих, но видя мой зверский аппетит, Эрон не возражал. Я же еле сдерживалась, что бы ни заурчать от удовольствия. Сытый ниит — хороший ниит.

— У тебя всегда чай с мятой? — как бы невзначай поинтересовалась я, смотря на кружащие в чае лепестки.

— Не нравится? — негромко спросил Эрон, и я заслышала, как он задержал дыхание. Кажется, этот ответ ему важно было знать.

Я специально помедлила, не торопясь отглотнуть горячий чай и понимая, что каждый мой жест не остаётся незамеченным.

— Разве тебе тоже не кажется, что мята куда лучше розы? — сощурив глаза, с лукавой улыбкой поинтересовалась я. — Мяту можно засушить и использовать дальше… и запах от неё куда приятней.

— Мак тоже неплохо пахнет, — заметил Эрон.

— От мака хочется спать… да и выглядит он как свежепролитая кровь, — поморщилась я, вытянув под столом ноги. — А мята… такое чувство, словно все нервы успокаиваются, даже дышать как — то легко становится… а ты почему её так любишь?

— Она напоминает, что даже в сорванном виде может принести пользу. И притом значительную, — взяв с подноса веточку мяты, негромко произнёс Эрон, проведя по шершавым листьям. — Даже когда ты один, порой можешь принести пользы больше, чем все вместе взятые.

Пальцы Эрона чуть заметно сжались на веточке, и я закусила губу, потянувшись вперёд и взяв из его рук исписанный лист бумаги. Мои брови так и взметнулись вверх, когда я поняла, что это.

— И как успехи?

— Никак, — признался Эрон, незаметно придвинувшись ко мне так, что бы и самому видеть исписанный листок Летописи. — Мои знания не слишком глубоки в языке нелюдей. Пару слов ещё могу разобрать… но тут ведь ещё и язык людей.

— Видимо, кто — то очень хотел сберечь знания этой Летописи, — заметила я и нахмурилась. — Неужели в этом мире нет того, кто может свободно читать на двух языках?