— О, все непременно, — как — то хитро усмехнулся тот, облокотившись руками об стол и тем самым не давая мне вывернуться. — Я думаю, что если всё это завершится, то обязательно куплю тебе целую корзину красок. Ты, вроде бы, гостевую не докрасила.

— У меня ещё в планах кабинет был и… — Я застыла, только сейчас поняв смысл слов.

По телу пробежались холодные мурашки, и вся краска отнялась от лица, наверняка сделав его мертвенно бледным.

— Какие у тебя, однако, ужасные розыгрыши с использованием моего помутившегося от вина сознания… хотя, не спорю, сам виноват, — продолжил Эрон, смотря мне в глаза.

— Значит, ты знаешь…

Я сглотнула, вдруг ощутив себя провинившимся ребёнком, которого отчитывают за враньё, а тот может лишь смотреть невинными глазками и с запинками подбирать слова.

— Ну… в любом случае я не стану тебя карать за то, что ты отверг любящее сердце Миелиты, — отведя взгляд, тихо ответила я.

— Лили знала?

Я кивнула, и волосы посыпались на лицо. Отчасти меня это спасло — Эрон теперь не видел моего красного лица и блестящих от слёз глаз.

— Это ведь ты рассказала Касу про звёзды и созвездия.

И вновь кивок, от которого я так плотно стиснула зубы, что они лишь чудом не раскрошились.

— А та ночь… — Эрон замолк, тоже отведя взгляд и сверля окно с вечной ночью за ним. — А я думал, что свихнулся.

Я тихо засмеялась.

— Можешь не верить, но я о ней сожалела первые десять минут после пробуждения, — негромко призналась я.

— Всего — то десять? Я думал, ты меня возненавидишь до конца жизни.

— За что? — я даже голову вскинула, удивлённо смотря на Эрона. — Из — за ночи, благодаря которой я в тебя влюбилась? Или из — за того, что мы оба на самом деле об этом не сожалеем?

Глаза Эрона так и полыхнули от удивления, и в них я заметила отсветы от фонарика над дверью — золотые искры были похожи на звёзды, упавшие в чашку с горячим шоколадом. Я готова была смотреть в эти глаза хоть целую вечность, даже не дыша и не слыша собственный стук сердца. Зачем? Ведь этот взгляд уже даёт мне повод для завтрашнего дня.

— Правда? — удивлённо выдохнул Эрон.

Я нагловато улыбнулась, перекинув руки через его голову и ощутив приятный запах мяты, который начал заменять мне воздух.

— Правда.

Поддавшись навстречу, я поцеловала Эрона с трепетом в сердце, с желанием и какой — то дикой радостью, ощущая его горячие ладони на своей спине. Дыхание сбилось, прежде чем и вовсе замереть в груди, щекоча лёгкие. Всё тело сковало наслаждение, отдаваясь жаром в тех местах, куда касались горячие пальцы. Весь мир на несколько секунд перестал существовать, остался лишь запах мяты и дыхание на лице, от которого всё внутри замирало.

— Я, кажется, влюбился в тебя… — тихо прошептал Эрон мне в губы, словно боясь, что кто — то подслушает нас. — Ещё в лесу, когда ты чуть не убила меня из — за волка…

— Второй раз уже, — улыбнулась я, забывая дышать. — Второй раз ты мне в этом признаёшься…

— В первый раз я не знал, что ты рядом.

— Зато я узнала, чем же тебя так не привлекла Миелита.

Эрон приподнял брови, даже не пытаясь скрыть усмешки на губах, от которой у меня всё внутри так и полыхало.

— Ты знаешь, почему я только с тобой смог открыть двери в Усыпальницу? — вдруг негромко поинтересовался он, и его ладони чуть сильнее сжались на моей спине.

Я недоумённо наклонила голову, и наклонившись, Эрон почти что прошептал мне на ухо:

— По легенде, дверь в Усыпальницу открывается не только истинному владыке, но и той, что будет достойна разделить его бразды правления.

Я ощутила, как вспыхивают уши, а щёки заливает предательская краска. Наверняка Эрон слышал моё сбившееся дыхание и частые удары сердца, совсем не свойственные для ниитов.

— А как же ожерелье? — так же тихо поинтересовалась я, ощущая горячее дыхание над ухом и пытаясь сдержать дрожь в пальцах.

— В бездну его, — с усмешкой ответил Эрон. — Оно уже не изменит моего выбора.

— А хоть что — то смогло бы изменить?

Он вскинул голову, с прищуром взглянув на меня и словно пытаясь отгадать все те мысли, которые я так старательно пыталась спрятать в глазах.

— Не надейся.

— И в мыслях не было! — рассмеялась я, проведя пальцами по щеке Эрона и закопавшись в золотистые волосы, казавшиеся сейчас темнее обычного. На его губах скользнула улыбка. — Ты бы отпустил меня, если бы мне пришлось вернуться обратно? В свой мир?

Улыбка на губах Эрона потухла почти сразу, а вот пламя в глазах разгорелось сильнее, отчего его глаза даже посветлели.