Привалова напрягала ситуация, в которой он не знал, что делать, чем занять время с пользой, и вообще, стоит ли брать на себя ответственность за принятие решений. Если армейской структуры больше нет, тогда и команда их не обязана сохранять определенные Уставом отношения. Юрию не хотелось думать за всех и поощрять пассивное мышление. Благо, сейчас они действовали по аварийному сценарию, который предусматривал четкое разделение обязанностей. Но, пройдет время, и надо будет принимать нестандартные решения. Вот тут Юрий хотел, чтобы каждый имел желание проявить свою смекалку и способности.

– Привет.
– Прошептал Юрий в темноту двенадцатого отсека.

– Привет.
– Ответила жена.

– Что делаете?

– Мы с Машкой спим, а дети где-то носятся.

Марией звали жену майора Стыдова.

– Да, какой тут спать.
– Возмутилась Мария.
– Через каждые пять минут в туалет шмыгают. То пить им надо, то писать. Цирк!

– Какие новости, Юр?

– Да, какие тут новости. Мы только гадаем, что там происходит.
– Устало ответил супруг.
– Ты кофе брала с собой?

– Брала. Но кипятка-то нет.

– А растворимый есть?

– У меня есть.
– Ответила первой Мария.
– С кремом.

– Это как?
– Юрию сразу представился кофе, который можно пить и наносить на лицо одновременно.

– Это сливки с пенкой.

– Пойдет.

– Устал?
– Участливо спросила жена.

– Устал думать. Мозги плавятся. Сейчас тяпну кофе, вздремну, и потом с ясной головой придумаю что-нибудь.

– А вдруг не уснешь?
– Озаботилась супруга.

– Усну. Хочу проснуться бодрым.

Мария Стыдова включила какую-то лампочку, и в ее слабом свете готовила кофе.

– Держи. С пенкой.

– Спасибо, Мари.
– Юрий поднес к носу кружку и вдохнул ароматный запах.
– Обожаю кофе.

– А мой Гришка не любит его.

– Это точно.
– Согласился Юрий.

Он выпил кофе залпом, вытер рукавом усы, оставшиеся от пенки и лег на кровать, которую до этого ему нагрела супруга.

– Через четыре часа, подъем.
– Предупредил он Елену.

– Так точно. Разговаривать можно?

– Хоть песни пойте, только тихо.

Юрий уснул мгновенно. Даже если бы женщины решили включить караоке и спеть, он все равно ничего не услышал.

– Подъёооом.
– В десятый раз прошептала Елена.

Юрий сопел, но не просыпался. Бедный кислородом воздух мешал выбраться из состояния гипоксийного сна.

– Рота, подъем!
– Громче произнесла жена.

Юрий зачмокал, зашевелился, попытался вытянуться на короткой кровати, уперся головой и ногами, и видимо, из-за этого проснулся.

– Уже?
– В надежде, что его разыгрывают, спросил Юрий.

– Уже давно уже. Минут десять, как. Держи, вот еще кофе, без пенки, но крепкий.

– Спасибо.

Юрий взял наощупь, в впотьмах, из рук жены кружку с кофе и не спеша выпил его.

– Всё тихо?
– Спросил он, допив.

– Как в морге.
– Пошутила Мария.
– Мой Гришка спускался пару раз, узнать про наше состояние и детей. Ничего не говорил.

– Мишка с Аришкой так и бегают?

– Они говорят у них друзья на восьмом уровне. Там у Яцука семья, кажется?

– Да, Кузьмины и Яцуки на шестом живут, а дети у них на восьмом тусят. Там что-то типа детского сада получилось. Срочники присматривают.

– Со срочников еще те няньки.
– Привалов представил солдат в роли нянек.
– Дедовщину не развели?

– Куда им деваться. За харчи согласились. Своих харчей у них не густо.

– Во! Про харчи. Есть у нас что-нибудь быстро перекусить?

– Ты думаешь, что жена у тебя совсем блондинка? Вон, под крышкой лапшу заварила и хлебцы, которые ты не любишь.

– Спасибо, Ленусечка.
– Юрий смачно поцеловал супругу в щеку.
– С сегодняшнего дня обещаю любить хлебцы, и все, что ты приготовишь.

Лапша была заварена холодной водой. Лапша все равно разбухла, имела сносный, для существующего положения, вкус. Равно, как и хлебцы для похудения. Юрий наскоро поел, поцеловал Елену, выбрался в шахту и потопал по лестнице вверх. На восьмом уровне задержался.

– Мишка, Аришка, вы здесь?
– Спросил он в темноту отсека.

– О! папка!
– Услышал он голос сына.