Будучи наедине с собой, я думал о Джанне.

Всегда о ней.

Наш обед был доставлен к нам через час, и я съел его. После драки я всегда был голодным.

Когда выйду отсюда, и буду волен есть всё, что захочу, то пусть это будет словно каждый день на дворе Рождество.

Моя мама дала мне один из тех огромных пластиковых пакетов, наполненных шоколадными конфетами, и я подумал о том, как я бы рассмеялся и закатил глаза, если бы получил это на прошлое Рождество. В этом году, пакет конфет стал моим любимым подарком.

Я был немного смущен, но подарил маме и папе по рисунку из моей настоящей жизни. Один из них запечатлел Яна в профиль: он лежит на верхней койке, бросая мячик в потолок.

Мячик застыл в середине движения, и Ян поднял вверх обе руки в ожидании поймать его на обратном пути.

На другом рисунке было изображено, как тюремный охранник кричит в лицо худому двенадцатилетнему заключенному. У мальчишки дерзкое выражение лица, но страх в его глазах очевиден. Я, вероятно, должен был написать для них что-либо более приятное. Например, вазу с фруктами или подсолнухами.

Милые рисунки - не мой стиль, но я не мог себе представить эти свои работы, висящими у родителей над камином.

Моя мама еще не видела ничего из того, что я создал здесь, и ее глаза наполнились явной гордостью за меня и мой труд.

Она сказала, что желает показать их директору художественной галереи, где она иногда выставлялась, но это, скорее всего, случай, что называется «мамиными глазами».

Всё, что бы я ни написал, было замечательно, потому что она меня родила. Может быть, я смогу заставить себя нарисовать щенка на ее день рождения.

Мой папа никогда особо искусством не интересовался, да и щенками в подобном отношении тоже, так что я знал, что ему плевать, что именно я ему нарисую. Это надо учитывать, когда речь идет о нем.

Папа извинился, что не смог пронести для меня через охрану Sports Illustrated Swimsuit Edition, но я, в шутку, сказал ему, чтобы он отдал его Чэнсу.

Моя мама сурово произнесла Калеб – используя два слога, она умудрилась сказать всё, и мы сменили тему. По крайней мере, он смог пронести несколько автожурналов и графических романов под бдительным оком охраны.

Когда я спросил, то отец подтвердил, что все еще занимается разводом с Джулией. Все, что нужно было Джанне, так это урезать ее общение с матерью и не возвращаться к жизни «обязательно быть идеальной».

К сожалению, этого никогда не произойдет. Джанна любила свою маму, несмотря на любые психические заболевания, которыми страдала эта женщина.

Одиночество становилось скучным. Я как-то уже привык к болтовне Яна. Без его ежевечернего саркастичного и циничного нытья, я остался наедине с собственными мыслями.

Не так это и хорошо, когда тоскуешь по кому-то.

Первое письмо от Джанны в прошлом месяце разбило меня. Я даже позволил Яну прочитать его, чтобы узнать его мнение.

Почему Джанна хочет, чтобы я порвал с ней: потому что больше не хочет быть вместе, но почувствует себя еще больше виноватой, если сама откажется от наших отношений?

Хороший ли это знак, что она дала мне новый номер своего мобильного? К сожалению, в целом осторожность и меланхолия в ее письме не обещали ничего хорошего. Ее люблю тебя спасло меня от полной паники.

Ян сказал мне, быть мужиком и не выискивать дополнительных смыслов в ее письме, потому что Джанна, скорее всего, все еще не отошла от нападения. Возможно, в какой-то момент своей напыщенной речи, он даже назвал меня тряпкой.

На следующий день я отправил письмо на ее новый адрес. Я объяснил, что понимаю, отчего она так долго не писала, хотя, конечно, чувствовал, что она могла бы попросить кого-то писать за нее.

Рассказал, как счастлив, что ее папа переехал в Денвер из-за нее и Чэнса, хотя я и беспокоился, что он не одобрит наших отношений после моего освобождения.

Убедившись, что нигде не ляпнул про ее маму, я поспешил заверить ее, моя жизнь вовсе не разрушена, хотя иной раз, кажется, что так оно и есть.

Я убеждал ее, что ни в чем из произошедшего нет ее вины, абсолютно никакой. Было бы глупо упоминать имя Джоша, поэтому о данной теме я написал расплывчато.

Пытаясь сохранить мажорный настрой в письме, я рассказал ей больше о жизни здесь. Чтобы облегчить ее вину, сочинил смешную историю о Яне и Рики. Это была полная фигня, но я представил улыбку на ее прекрасном лице, когда она читает об этом.