Я надеялся, «стать парой» для Яна, потому что должен был отвесить ему подзатыльников. Чем он думал, вовлекая нас в подобные неприятности?

Я пытался отбыть свой срок, и убраться отсюда к чертовой матери, а он затаскивает меня в свое дерьмо. Драка выбила отрицательные эмоции из моей головы.

Но если я хотел использовать шанс на досрочное освобождение – раньше оставшихся восьми месяцев – то должен сиять долбаным нимбом, а не разбитым носом.

Одиночные камеры были еще более убогими, чем та, что я делил с Яном. Посредине камеры на полу красовался слив, назначение которого я даже знать не хочу, одна из стен была кем-то исцарапана.

Воспользовавшись раковиной и туалетной бумагой, я вымыл лицо так хорошо, как смог, убрав большую часть крови. Тут пригодилось бы зеркало.

Позже, перед начальником тюрьмы я определенно буду держаться версии о самозащите. Сделав все, что можно, перед тем как получить реальную медицинскую помощь, я плюхнулся на трехдюймовый матрас, уложенный на металлическую кровать, и закрыл глаза.

С гребаным Рождеством.

День начался достаточно хорошо. Мои родители пришли уже сегодня утром на Рождественское посещение, специальная такая версия обычных посещений.

Мама и папа были здесь, когда двери открылись для семей в восемь часов утра и не уходили, пока нас – заключенных – не повели в полдень на обед.

Мы были ограничены в том, что разрешалось проносить на территорию учреждения, но развернутые мной подарки состояли из книг, журналов и стеганого одеяла от моей бабушки из Флориды.

На нем красовались пальмовые деревья, кокосы и фламинго и Ян назвал это «моя фруктовая прелесть», когда я принес его в нашу камеру после ланча.

Конечно, он был довольно шустр, чтобы вырвать из моих рук одеяло с Микки Маусом – это одеяло моя бабушка и ее соседки, с которыми она занимается рукоделием, сделали специально для него.

Я был рад, что моя семья подумала о нем. Он вел себя безразлично на завтраке, когда большинство из нас были очень рады видеть наши семьи, но я заметил, что он очень внимательно слушал охранника, когда тот объявлял имена тех, кого родственники дожидались в комнате для свиданий.

Когда его имя не назвали, он сразу притих.

Когда нас повели, я обернулся, чтобы увидеть, как он выбрасывал содержимое подноса в мусорное ведро и, хлопнул его на стопку вместе с другими использованными подносами.

Даже находясь на другом конце столовой, я съежился: таким резким был этот звук.

Несколько месяцев назад я бы никогда и не подумал, что буду обеспокоен чувствами Яна. Жизнь была странной.

Возможно, боль Яна заставила его наброситься на четырех парней сразу. Жалость к нему заставила меня вместе с Рики ввязаться в драку, защищая его.

Я терпеливо ждал в одиночестве, дверь моей камеры щелкнула и обученный реагировать, я сразу же встал, чтобы в сопровождении охранника отбыть в лазарет.

Рики вывели одновременно со мной, и я кивнул ему, осматривая на предмет травм. Или их отсутствия, как оно на самом деле оказалось.

Ловкий сопляк не имел ни единой царапины, или, например, кровоподтека. Он был самым чистым бойцом, из всех, кого я когда-либо видел, даже одежда нигде не порвана. Если бы я не видел его в действии, то подумал бы, что он остался в стороне.

Рики самодовольно ухмыльнулся в ответ на мое рассматривание.

— Твой нос выглядит не так уж хорошо, белый мальчик.

Метр девяносто, развитая мускулатура и всего пятнадцать лет, Рики – крупный парень. Его оппонент был достаточно храбр, чтобы не бежать от него со всех ног.

Я коснулся своего нежного носа и пожал плечами.

— По крайней мере, он не сломан.

— Могло быть и хуже, ты видел Яна? Его метелили сразу два парня.

Рикки поморщился, проведя рукой по коротким черным волосам.

— Надеюсь, они осмотрели его в первую очередь.

Отец Яна был ублюдком. Чем больше я думал об этом, тем больше крепла моя уверенность в том, что Ян начал драку, разозлившись на отца, который не удосужился его навестить.

Даже если это весьма ожидаемо, то вовсе не делает легче осознание того, что твоим родителям наплевать на тебя.

Дежурная медсестра очень быстро осмотрела нас. Как я и говорил, мой нос не был сломан.

После прояснения с Рики парочки вопросов, сотрудник нотариальной конторы Nathan Brothers отправил его с охраной обратно в одиночную камеру.

Меня вернули в камеру через пять минут после Рики, и охранник сообщил мне, что я пробуду здесь до завтра, пока утром явится надзиратель. Да и ладно, по крайней мере, я проведу хоть одну ночь без Яна и всех остальных. Может быть, стоит драться чаще, если наградой за это является одиночество.