Комфорт.

Только я-то вот все равно больше люблю сначала облавливать каменистые «гряды» с берега.

Ничего секретного.

Просто, на «падении» – нельма лучше клюет.

И с берега, кстати, особенно.

Так что, пришвартовались к берегу у ближней грядки, немного, чисто для порядку, покидали вдвоем.

Потом Женька ушел собирать плавник, жечь костер и кипятить воду в походном котелке, чтобы заварить крепкого черного чаю для всей компании. Ханты вообще все время чай пьют, как только такая возможность предоставляется. А я остался на гряде, время от времени обкидывая свалы, в ожидании хода нельмы.

Без толку.

И у нас, и на катере, и на второй лодке.

Гарик, да, вымутил маленькую нельмушку – килограмма на полтора.

Но это – так.

Ни о чем.

Мне, правда, все-таки повезло, но не с той рыбой, о которой мечталось: на одной из проводок в блесну впоролась почти трофейная щука.

Еле выволок.

Потом, на базе, взвесили: одиннадцать килограмм.

Не хухры-мухры.

На Волге, кстати, я бы такую совершенно точно отпустил: шикарная рыба, но на югах, с точки зрения гастрономии, – совершенно сорная.

Пустая.

На севере щука и в смысле гастрономии весьма серьезный, уважаемый и вполне желанный трофей.

Совершенно другое мясо.

Вот от слова «вообще».

На северах – рыба жирная, плотная.

Вкусная.

Холодная вода заставляет «нагуливаться», оттого – и совершенно другие ощущения «на вкусовых рецепторах».

Да…

Неслучайно тут, на Оби, желанным трофеем выглядит даже кишащая в этих местах «шурогайка»: мелкая щучка, грамм в двести-триста, бросающаяся на каждую проводку специальной мелкой блесны.

Ее даже не потрошат.

Просто обваливают как следует в муке или сухарях, да и бросают в кипящее масло на раскаленную сковородку.

Вместе с пальцами съешь.

А такого вот крокодила приготовить «на распорках», на углях – это вы даже представить себе не можете, как вкусно. Белое мясо, истекающее соком, чуть сбрызнутое сверху лимоном с сахаром…

М-м-м.

Словом, оставили с удовольствием.

Вечером займемся.

Или, может, нафаршируем зубастую красавицу овощами, картошкой, луком и запечем в фольге, на углях.

С местными таежными травками – Женька знает, с какими.

И кстати, со свежими кедровыми орешками: вот, Бог весть отчего, но кедровое масло придает рыбе какой-то совершенно неземной вкус.

Что щуке.

Что, кстати, налиму.

А вот нельму, муксуна и чира орешками – только портить.

Их вообще лучше всего есть сырыми, или в виде сугудая, или есть еще такое понятие: «таежный северный салат».

Растительное масло, лук, помидоры, огурцы.

Свежая благородная рыба.

Такая красота…

…Что-то я замечтался.

Свалил блесну чуть в сторону от гряды – и резкий, мощный рывок, который ни с чем по этой дурацкой жизни не спутаешь.

Она!

Уперся как следует ногами, проверил фрикцион на катушке.

Заорал Женьке, чтобы тащил подсак.

Начал аккуратно вываживать: рыба таскала блесну просто как ненормальная, но мы тоже не лыком шиты!

Та-а-ак!

Минут пять борьбы, потом вываживание в сторону каменистой отмели, там уже егерь с подсачеком.

Еще рывок!

И – как в стену уперся.

Ладно.

Начинаем перетягивание каната.

Плетенка у меня там стоит серьезная, только бы узел выдержал.

И крючки.

А так – человек сильнее рыбы!

И не вздумайте мне даже и возражать…

…Через какое-то время человеческое упорство все-таки победило, и над водой показался какой-то странный, не очень похожий на узкую, серебристую, стремительную нельмину желто-коричневатый предмет.

Как пук травы, только сопротивляется.

Тьфу ты!

Налим…

…Нет, ну надо же.

И не самый, по местным меркам, крупный – килограмма на три, самый максимум, может, на четыре.

Просто течение.

Да плюс еще эта скотина свилась, по своей дурной налимьей привычке, кольцом: площадь сопротивления увеличивается, попробуй-ка перетяни.

И кой же черт тебя вытащил, расскажи мне, треска пресноводная, да на самую да на стремнину?!

Женька хохочет.

– Ну что, – утирает лоб, – если эта сволочь здесь на грядах пока стоит – можно точно сворачиваться…