Шрифт:
Я киваю.
Достаю трясущимися пальцами из внутреннего кармана плоскую фляжку с дагестанским коньяком.
На воде – один черт.
Делаю глоток, закрепляю выпавшую из подсачека блесну крючком в специальное колечко на спиннинге, подматываю катушку.
Выбираюсь на берег.
Закуриваю.
– Это, – вздыхаю, – точно. Если б здесь нельма стояла, она этого козла точно бы прогнала. Да и щуку тоже…
Женька отрицательно качает головой.
– Щуку вряд ли. Что ей со щукой делить?
Я жму плечами.
– Ну, не знаю. Не любит она соседей почему-то.
Женька жмет плечами.
Забрасывает налима в люк на носу «Казанки», садится на борт лодки, чешет затылок и тоже закуривает.
Вздыхает.
– Да и хрен с ней. Ну что, на базу пойдем? Мать вчера специально к вашему приезду борща на лосятине наварила. Твоего любимого. Я в термосе привез, за сутки почти уже должен настояться так-то. Вкусно! Потом отдохнем, а вечером другую гряду проверим. В сторону поселка. Ну, а будет пусто, на налима сядем ненадолго. Или просто печенки нажарим, батя сетки ставил, наловил. Полно его в этом году…
Глава 8
…За обедом почувствовал, что, кажется, вхожу в нормальный, привычный рыбацкий ритм, и немного расслабился.
Даже выпивать уже как-то не особо хотелось.
Так.
Пару рюмок.
Под чудесный борщ на бульоне из мозговых лосиных костей и с мелко порубленным все тем же лосиным мясом.
Чисто подчеркнуть вкус.
Ну и – немедленно пошел отсыпаться, благо вечером, скорее всего, придется прилично посидеть над донкой и у костра на берегу, охотясь на здоровущего и упорного местного северного налима.
Там, кстати, может, и выпьем немного.
А пока – пора спать.
Вот только сигарету выкурю.
На крутояре.
Под крепкий, почти дегтярный местный чаёк, настоянный, как водится, на молодых листьях брусники.
Плюс – совсем-совсем немного чабреца.
Не для вкуса.
Для запаха.
А для вкуса – грамм пятьдесят добротного дагестанского коньяка, только, желательно, прямо почти в кипяток.
Чтобы спирт частично испарился.
А то не вкусно.
Хотя и, в горячем-то виде, безусловно, и действенно, что называется. Но это мне сейчас ни к чему.
И так очень хорошо.
Легкий ветерок, птички какие-то местные чирикают.
Я не охотник, в их стрекоте нельзя сказать, что шибко хорошо разбираюсь.
Стрекочут – и хорошо.
Собака под ногами вертится, просит, чтобы погладили, приласкали, почесали за острым ушком.
Нет.
Пожалуй, что одной кружкой и одной сигаретой я тут все-таки не обойдусь…
– Говорят, щуку серьезную взял сегодня?
Я жму плечами.
«Брат Коля».
Умеет он подкрадываться.
Блин.
– Вот, – хмыкаю. – А я думал, что бухать уже сегодня не буду. Дурак, конечно. Поговорить надо, Николай?
Он немного грустно смеется.
– Все время забываю, – становится рядом, тоже доставая из куртки пачку сигарет, – насколько вы, писатели, опасные люди…
Я ежусь.
Зябко пожимаю плечами.
Ну да…
– Ну, да, – кривлюсь. – А как ты еще хотел?
Он прикуривает.
Выпускает дым в сторону берега.
Какое-то время молчит.
– Я многое что хотел, Валерьяныч, – морщится. – Но в первую очередь – поговорить с кем-то, кто поймет. Это важно. Но это не самое важное. Важно поговорить с посторонним. С тем, кого мои проблемы не касаются…
– Это, – удивляюсь, – как? В смысле, как не касаются? Я же, с одной стороны, вижу, как тебя корежит…
– А с другой? – перебивает.
Я качаю головой.
Совсем идиот, что ли?!
– А с другой, – чеканю, – я тоже «творческий человек». И прекрасно соображаю, что проблемы твои никак с твой лично жизнью не связаны. Равно как и с профессиональной. Твой последний фотоальбом по Ямалу – я смотрел. Очень неплохая работа. Очень. Ты прекрасно понимаешь, что мы с тобой работаем настолько в разных областях, что мне вообще тебе не имеет смысла льстить. Да и вообще у меня с комплиментами, врать не буду, очень сложно по этой жизни получается, особенно, если мужикам. Так что, можешь мне поверить, работа и вправду не плохая. И, судя по логотипу спонсора, весьма неплохо оплаченная. Значит, и в этом смысле, ты тоже вполне себе даже в порядке. Ну. И чего рефлексируем, Коль?!
Он фыркает.
Достает из кармана флягу, с чем-то явственно алкогольным.
Отвинчивает крышку.
Нюхает.
Потом вспоминает о некоторых элементарных правилах мужского человеческого общежития и сначала протягивает мне.
Я делаю вид, что отпиваю.
Очень, кстати, недурственный в своем роде вискарь.
Но мне сейчас надо другое…
…Встаю, протягиваю ему его фляжку.
– Ты пока хлебай, – говорю. – А я пока пойду, себе еще чашку чаю сделаю, с коньячком. А то что-то подмерзаю. Тебе, кстати, как?