Чтобы пообвыкнуться в суетной толчее, он какое-то время слонялся по базару, будто, не имея никакой цели. А когда немного освоился, стал выбирать путь так, как его могла бы выбирать сама ведьма. Она бы совершенно точно стороной обошла пост стражи, постаралась бы поскорее миновать резко пахнущий рыбный ряд. А потом возможно задержалась бы у прилавков с пряностями, но ненадолго, зачем ей пряности, если она не собирается готовить.

С каждым шагом в нем разгорался охотничий азарт. Он уже чуял, что пришел на базар не зря. Он засветил на себя крупную монету с усилением, и его окутала зеленая нифрильная взвесь. Из тела ушла тяжесть, чувства обострились, прояснился разум. Его цепкий взгляд сам собой выхватывал важное. Вот ряды с диковинными вещицами, привезенными из дальних стран, здесь она могла останавливаться надолго, девчонке, выросшей в глуши, здесь есть на что посмотреть. Что дальше? Ковры, ткани, украшения… Илерион остановился. А вот теперь спешить не надо, она должна быть где-то рядом.

Эльф подошел к одному из прилавков, ткнул наугад в какую-то безделицу на самой верхней полке, попросил продавца показать. Пока продавец двигал деревянную подставку, пока взбирался на нее и тянулся к нужной полке, эльф осторожно осматривался по сторонам. Вдруг его потянуло в сторону посудного ряда, ему даже показалось, что он заметил ее, мелькнувшую за людскими спинами. Илерион быстро пошел туда. Он слышал, как что-то крикнул в спину продавец, может принял за вора, эльфу было плевать. Он уже не сдерживал себя, подарив силу, нифрил отобрал осторожность. Он шел напрямик, расталкивая людей, которых ему надоело обходить, — вечно мешающее стадо. Они сносили его толчки покорно, как стаду и положено. Нутром своим чуяли в нем одержимость хищника, которому позволено, с которым связываться себе дороже, и привычно притапливали поднимающееся из душевных глубин возмущение. У посудных рядов он заозирался. Да где же она? Он не мог ошибиться. Его взгляд упал на следующий ряд, где торговали сладостями. Там. Она точно там.

* * *

Ольха почуяла дух опасности, когда Илерион только входил в базарные ворота. Она заставила себя успокоиться. Бежать глупо, это вызовет подозрение. Даже уходить с базара рискованно, потому что у каждого выхода стоит стража. Чтобы попасть на базар, она долго ждала подходящего случая, когда стражники отвлекутся.

А потом она его увидела, хотя и не сразу узнала. Левая половина лица распухла и посинела, отчего он стал походить на утопленника. Она пробовала петлять между торговых рядов, но он будто знал где ее искать. Не сбивался со следа и не отставал. А потом на какую-то пару минут она потеряла его из виду. От греха Ольха быстро перешла к соседнему ряду.

— Эй, красавица? Попробуй медовую сладость, не пожалеешь.

— Что? Ах, да. Дайте мне… вот этой. Немного.

На время отделавшись от навязчивого торговца, она снова обернулась. Эльф уже стоял у посудной лавки. Там, где она была минуту назад. «Да что ж делать-то с ним?»

— С тебя полкопейки, красавица, — пришлось снова поворачиваться на голос продавца, такой же прилипчивый и сладкий, как его товар.

— Вон тех орешков еще мне насыпьте, — когда торговец отвернулся, чтобы насыпать еще и орешков, она стянула с прилавка нож, которым он только что отрезал «сладость».

Ольха резко обернулась. Эльф быстрыми шагами приближался, расталкивая людей. От Ольхи его теперь отделяли лишь пара человек. Они увлеченно беседовали друг с другом и не замечали рвущегося прямо на них эльфа, при этом стояли к нему боком, и слишком близко друг к другу, чтобы эльф мог свободно пройти между ними. А обходить их он не собирался. Не сбавляя скорости, он тараном выставил перед собой согнутый локоть, если не успеют убраться с дороги, получат урок на будущее, — не забывать смотреть по сторонам.

Дальше случилось то, чего ни Ольха, ни крашеный эльф предположить не могли. Эти двое беседующих и стоящих в расслабленных позах, лишь едва заметно изменили положения тел, однако локоть Илериона попал в пустоту, а сам он налетел грудью на подставленное плечо, как на камень. Эти двое от молодецкого толчка не сдвинулись ни на волос, а вот эльфа отбросило назад.

— Куда так спешишь, родной? — с деланым участием спросил один из них ошарашенного эльфа, и насмешливо глядел, как тот хватает воздух ртом и пытается протолкнуть его в отбитую грудь. Впрочем, ответа он по всему видно и не ждал, и как ни в чем не бывало, обратился к своему товарищу, — Гляди, Ефим, какой знаменитый фингал ему отрисовали. Не будь мы в тридевятых землях, я бы готов об заклад биться, что из нашей деревни кто-то постарался.

— Эт, ты, Прохор, точно подметил, — согласился его собеседник, — Тока в нашей деревне умеют так с замахом из-под дюпы в скулу припечатать, точь-в-точь вол копытом лягнул.

Ольха сжимала нож побелевшими пальцами, она уже была готова, что, если придется прирезать эльфа, значит так тому и быть. Тот стоял в пяти шагах и смотрел на нее с ненавистью во взгляде, уж он-то убьет не задумываясь. И чтобы до нее добраться, ему осталось преодолеть одну единственную досадную помеху, в лице двух случайных хотя и наглых зевак.

Илерион довольно быстро оправился и оглядел этих двоих своим презрительным взглядом. Благо он имел богатый набор способов поставить их на место. Ольха и сама видела, что эти двое — не местные. Одеты как крестьяне, да они крестьяне и есть. Пожалуй, тут даже бежать за стражей не придется, Илерион сумеет подобрать нужные слова, чтобы эти двое пожалели, что встали на его пути.

Уже начал скривляться его рот, чтобы начать выплевывать привычные оскорбления, но видать что-то шепнуло ему чутье, и на всякий случай он переключился на тонкое видение, решив, видимо, прежде посмотреть какого они роду-племени. И вот тут Ольха отчетливо увидела, как в его глазах проявился страх. Не понимая, что его так испугало, она тоже перешла на «глаз» оборотня.