Она получила всё, что хотела, а его оставила в дураках!

Он проиграл.

Но хуже всего было то, что она ударила его в самое сердце, в самое больное место. И он никогда ей этого не простит.

Как же глупо он попался!

«Не оглядывайся, не привязывайся, никому не верь».

Он нарушил все свои принципы и к чему его это привело? Теперь он должен её найти. Забрать то, что она у него украла и заставить рассказать всю правду. А потом...

...а потом он её убьет. Возможно, от этого ему станет легче...

Возможно...

И пообещав себе никогда больше не повторить этой ошибки, он гнал без устали, ехал по следам Барда — дубовые листочки на подковах указывали ему путь. Проехав лаарские заставы, оставил Туров позади, думая лишь о том, что он скажет ей, как посмотрит в глаза, как...

Демоны Ашша! Она разбила его жизнь вдребезги...

Но постепенно разочарование и злость сменялись тоской и болью, неуютным чувством в груди и каким-то странным отчаяньем. Как будто в его жизни случился новый пожар, ещё раз забравший у него ту, кого он любил.

День следовал за ночью, мелькали горы и ущелья, дороги ещё не просохли и земля, насытившаяся недавним дождем, летела из-под копыт.

Как всё изменилось!

Как тепло было, когда они ехали в Лааре, и как холодно стало сейчас! Ветер гнал по небу обрывки туч, унося их на север, и осенние краски вокруг вдруг стали острее и ярче, словно все эти деревья за пару ночей разом облачились в последний торжественный наряд, предчувствуя скорую зиму. Воздух, пронизанный холодом и влагой, тревожил сердце и душу. И птицы кричали тоскливо, будто сочувствовали ему.

Но с каждым мгновеньем, проведенным в дороге, его злость утекала, как вода сквозь пальцы, оставляя лишь одно желание — снова её увидеть.

Желание, становившееся с каждым квардом пути всё сильнее...

Но она лгала ему! Лгала прямо в глаза!

Вот только губы её не лгали...

И руки...

Она обманывала его все это время!

Вот только тело её пылало от его прикосновений, и оно не могло врать ...

Этот огонь в его объятьях...

Она отравила и обокрала его...

Но ведь она его и спасла. Дитамар бы его убил. Или он Дитамара. И во втором случае ему грозило лаарское подземелье, а в первом...

Она бы получила всё, что ей нужно, просто не остановив этот бой. Но она остановила. А как она шептала его имя! И он всё ещё помнит этот горячий шёпот...

Рикард тряхнул головой, отгоняя обжигающие воспоминания. Ему они не нужны!

Но он хотел это помнить. Хотел снова почувствовать вкус её губ, услышать её голос и смех, увидеть её улыбку, он хотел бы засыпать, обнимая её и просыпаться с ней вместе. И никакая сила воли не могла его заставить не думать об этом.

И когда, спустя несколько суток он добрался до постоялого двора, в котором они останавливались по дороге в Лааре, он почти смирился с тем, что она рыцарь Ирдиона.

Пусть. Он это переживёт.

Ему нужно только одно — правда. О том, кто она такая на самом деле. О том, что было между ними последней ночью в Лааре — была ли это ложь, спектакль, подстроенный для того, чтобы получить то, что ей было нужно. Или же всё было настоящим...

У коновязи на постоялом дворе стояли Туры, сопровождавшие Кэтриону, и Рикард даже обрадовался, но... её самой не было.

Они мирно потягивали сидр, и собирались остаться на ночь — дожидаться Нэйдара с остальными. От них Рикард узнал, что Кэтриону здесь встретили какие-то люди с письмом. Что за отряд, они объяснить не смогли. Четверо мужчин, по обличью — из-за перевала. Это были не Туры, не наемники, не лаарцы. Она говорила с ними недолго, а потом они спешно уехали в сторону Таршана.

А на Рикарда нахлынула совершенно необъяснимая тревога.

Да с чего бы ему волноваться за её жизнь? Это наверняка были люди Ирдиона. Пусть катится к демонам Ашша! Лучше бы ему вообще никогда её не встречать...

Но... всего четверо? Он справится с ними без проблем...

И он не остался на постоялом дворе, а лишь перехватив кусок на ходу, погнал коня дальше, разглядывая следы на дороге. Его и отряд Кэтрионы разделяло, наверное, часа два пути — к вечеру он их нагонит. Это Бард — самый быстрый конь во всем Побережье, а в сопровождающем Кэтриону отряде вряд ли были столь же прыткие лошади...

Дорога, изрытая колесами телег, сегодня была пустынна, и следы Барда виднелись на ней совершенно отчетливо.