Шрифт:
Не прошло и года, при участии Могона и Федько он назначен командиром 32-й дивизии.
Будучи в ОКДВА, я слышал удивление быстрой карьере Берзарина всех, кто его знает. И приписывал это его подхалимству и непосредственно его любимчику Федько. Причем никто о нем, как о хорошем работнике, не отзывался. Враги его нахваливали, в частности, я знаю – Могон.
Говорили о Берзарине и так: „Берзарин пошел в гору после того, как он всеми правдами и неправдами достал и оборудовал для Федько мягкий салон-вагон“.
Сегодня я слышал от дальневосточников, что Берзарин назначается командиром на сугубо ответственное направление на Посьет.
Считаю своим долгом высказать сомнение в его политической преданности. У меня о Берзарине сложилось мнение как о подхалиме и участнике в делах врагов.
Считаю необходимым поставить Вас об этом в известность.
Полковник… [фамилия вымарана тушью]».
Это письмо как бы подтверждало характеристику, которую Н.Э. Берзарину дала партийная организация штаба воинской части № 6813:
«Тов. Берзарин рождения 1904 года, русский, член ВКП/б с 1926 года, рабочий. В парторганизации штаба военсоединения 6813 с января 1938 года, прибыл из парторганизации штаба Примгруппы. За время пребывания в парторганизации штаба военсоединения 6813 тов. Берзарин показал себя активным коммунистом, по-партийному оценил свои прежние упущения и недостатки. Проведенными в последнее время проверками установлено, что в своей практической работе тов. БЕРЗАРИН решительно исправил допущенные ошибки в деле боевой подготовки. Будучи командиром 77 с.п., не принял решительных мер в пресечении контрреволюционной работы группы писарей штаба 77 с.п. Имело место игнорирование партполитаппарата /по материалам ДПК [59] 26-й и 19-й дивизионной партконференции 26-й дивизии/. Подобные примеры притупления классовой бдительности и недооценки политаппарата имели место у тов. БЕРЗАРИНА и в нашей парторганизации. Тов. БЕРЗАРИН защищал людей, впоследствии уволенных из РККА, идя вразрез с мнением политаппарата. Недостаточно заботился о бытовом положении комначсостава штаба. Недостаточно самокритичен».
59
ДПК – дивизионная партийная конференция.
Сомнение в политической преданности, причисление к участию «в делах врагов», обвинение в притуплении классовой бдительности и недооценке политаппарата были достаточными для того, чтобы не только упрятать Н.Э. Берзарина за решетку, но и расстрелять. Ему приходилось объясняться по всем пунктам нелепых «обвинений». На защиту Николая Эрастовича, сидевшего в тюрьме, встали сослуживцы по Иркутску, Хабаровску, Уссурийску, не побоявшиеся дать о нем положительные отзывы.
Н.Э. Берзарина выпустили из тюрьмы, так как не сумели доказать его «вину». С февраля 1939 г. он командует 59-м стрелковым корпусом, а в июле следующего года был назначен заместителем командующего 1-й Отдельной Краснознаменной армией Дальневосточного фронта. В этой должности он был менее года. 25 мая 1941 г. в составе Прибалтийского Особого военного округа началось формирование 27-й армии. По инициативе наркома обороны СССР Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко командующим армией 26 мая был назначен генерал-майор Н.Э. Берзарин. Изучая его личное дело, нарком обороны пришел к выводу, что Николай Эрастович является грамотным и инициативным командиром, получивший значительный опыт командования в тактическом звене. В оперативном же отношении Николай Эрастович был подготовлен слабее, так как не имел соответствующего военного образования и менее года был заместителем командующего армией. Однако кадровый голод, вызванный репрессиями в Красной армии, не оставлял иного выбора.
Н.Э. Берзарин, вступив в командование армией, и предполагать не мог, что в его распоряжении имеется менее месяца для того, чтобы изучить новый театр военных действий, нового вероятного противника, завершить формирование частей и соединений, обучить их действиям в различных видах боя.
Какими же силами располагал генерал-майор Н.Э. Берзарин к началу Великой Отечественной войны? В состав 27-й армии входили 22-й Эстонский (180-я и 182-я стрелковые дивизии) и 24-й Латвийский (181-я и 183-я стрелковые дивизии) стрелковые корпуса, 67-я и 16-я Ульяновская стрелковые дивизии и 3-я отдельная стрелковая бригада. Оба стрелковых корпуса формировались на базе Эстонской и Латвийской армий на основании приказа наркома обороны СССР от 17 августа 1940 г., изданного в соответствии с решением ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Наиболее укомплектованными были следующие стрелковые дивизии: 16-я Ульяновская генерал-майора И.М. Любовцева, 67-я – генерал-майора Н.А. Дедаева и 181-я – полковника П.В. Борисова. В стадии формирования находились 22-й Эстонский стрелковый корпус генерал-майора А.С. Ксенофонтова, 24-й Латвийский стрелковый корпус генерал-майора Р.Ю. Клявиньша [60] , 180-я стрелковая дивизия полковника И.И. Миссана, 182-я – полковника И.И. Курышева и 183-я – полковника П.Н. Тупикова.
60
В книге Р.С. Иринархова «Прибалтийский Особый…» отмечается, что 24-м Латвийским стрелковым корпусом командовал генерал-майор Клявинып. В действительности во главе корпуса находился генерал-лейтенант Р.Ю. Клявиньш, который в июне 1934 г. в звании генерала латвийской армии вышел в отставку. В июне 1940 г. был назначен командующим народной армией, в июле избран в Народный сейм, а в декабре назначен командиром 24-го Латвийского стрелкового корпуса с присвоением воинского звания генерал-лейтенант. В начале июня 1941 г. его вызвали на курсы в Москву, где 22 июня арестовали. 29 июля Военная коллегия Верховного суда СССР по обвинению в участии в контрреволюционной заговорщической организации приговорила Клявиньша к высшей мере наказания. 16 октября он был расстрелян на полигоне в Коммунарке. 30 ноября 1957 г. реабилитирован посмертно.
Согласно «Плану прикрытия территории Прибалтийского Особого военного округа на период мобилизации, сосредоточения и развертывания войск округа», войскам 27-й армии был определен район прикрытия № 1, включавший острова Даго и Эзель, прибрежную полосу Рижского залива от залива Матсалулахт, проливы Соэла-вяйн, Сур-вяйн, Ирбенский, прибрежную полосу Балтийского моря от мыса Колкасраг до Паланги (иск.). Войска армии должны были решать следующие задачи: оборонять балтийское побережье, острова Даго, Эзель, Муху, Либавскую военно-морскую базу; не допустить во взаимодействии с Краснознаменным Балтийским флотом (КБФ) и авиацией прорыва флота противника в Рижский и Финский заливы; подготовить огонь артиллерии 3-й отдельной стрелковой бригады и 67-й стрелковой дивизии с целью усиления огня береговых батарей КБФ, обороняющих проливы Ирбенский, Соэла-вяйн, Сур-вяйн и входы в Финский залив.
Как известно, план прикрытия территории Прибалтийского Особого военного округа не был утвержден наркомом обороны СССР.
Где же находились войска 27-й армии к исходу 21 июня 1941 г.? В пунктах постоянной дислокации располагались 22-й Эстонский стрелковый корпус, 67-я стрелковая дивизия и 3-я отдельная стрелковая бригада. В учебных лагерях в районе Гулбенэ находились управление и корпусные части 24-го Латвийского стрелкового корпуса, 181-я стрелковая дивизия, а 183-я стрелковая дивизия совершала марш в Рижский лагерь.
После перехода 22 июня 1941 г. в наступление войск группы армий «Север» тяжелые сражения развернулись в полосах 8-й и 11-й армий. Части и соединения 27-я армий по приказу генерал-майора Н.Э. Берзарина были подняты по тревоге. К исходу дня 3-я отдельная стрелковая бригада полковника П.М. Гаврилова одним батальоном перешла к обороне на острове Хийумаа, а остальными силами заняла прибрежные укрепления острова Сааремаа. Части 67-й стрелковой дивизии, попавшие утром под удар вражеской авиации, приступили к организации обороны на балтийском побережье на участке Лиепая, Вентспилс.