— И вам. Прекрасного, — рублеными фразами, с неохотой отозвался Картус, резко отвернувшись.

По всему залу были расставлены столы — одни маленькие и круглые, а другие побольше и овальные. В центре каждого находилась статуэтка сарадала — золотого, серебряного и почти ржавого цветов. Так обозначалось, для какой именно семьи предназначалось место. Все старшие сидели поближе к главе рода.

Картус, словно ледокол, двигался вперед. Его дочь шла следом, собирая на себе многочисленные взгляды, — недоверчивые, а некоторые откровенно завистливые. Когда девушка прошла мимо Оберона, то едва заметно вздрогнула, но кроме парня, этого никто не заметил.

Обстановка накалялась. В зале царило напряжение, как бывало всякий раз при подобных встречах. Гости прибывали не менее чем за полчаса, во избежание опозданий, а Сарманель появлялся ровно в назначенное время. Старик словно ожидал за дверьми и отсчитывал минуты для эффектного появления.

Каменный пол, колонны, прямоугольные окна, драгоценности и артефакты, надетые на гостях, — все сверкало благодаря очень яркому, порой слепящему освещению. Световые камни были в стенах и грудой болтались под потолком, собранные в серебряную металлическую сетку.

Конкордия, плотно сжав губы, рассматривала стол главы. Ее настроение метало в разные стороны — то страх, то решимость, то ненависть, то безразличие. Хотя чувства к отцу всегда оставались линейными и как не менялись на протяжении нескольких лет, так и теперь оставались постоянны — отвращение и желание отомстить.

Внезапно боковые двери распахнулись, являя советника, что посмотрел на присутствующих зорким сосредоточенным взглядом и отступил, пропуская главу рода вперед.

От Сарманеля Райалина всегда исходила какая-то пугающая, пробирающаяся под черепную коробку темная аура. В редкие моменты, когда Конкордия встречалась с главой, ее всегда поражала способность старика отдавать приказы — резко, мгновенно, почти не тратя времени на обдумывание и не изменяясь в лице, независимо от того, какой бы жестокий указ ни прозвучал.

«Он не человек. В нем нет души…» — отстраненно, без прежнего поглощающего страха подумала девушка. Она искренне надеялась, что боги «позаботятся» об этом чудовище.

Горидас затворил двери, оставшись по ту сторону. Сарманель махнул рукой, начиная ужин, и в полной тишине зазвенели столовые приборы.

Так было всегда — сначала еда, а потом суд. В прежние времена Конкордие и кусок в горло не лез, но теперь девушка справилась почти с половиной содержимого своей тарелки, несмотря на то, что ей постоянно казалось, что глава смотрит на нее. Но Райалин не пыталась подтвердить свои догадки, рассудив, что привлекать к себе внимание ей ни к чему. Его и так скоро станет слишком много.

Конкордия сглотнула. При мысли о том, что скоро произойдет, ее пробрал озноб, а аппетит, следуя давней традиции, пропал.

* * * * *

Уже несколько часов я не снимала рюкзак с плеч — такова была просьба Конкордии. Мы не знали, когда она исчезнет. Случится ли это сегодня, завтра, а может через неделю? Но двойник хотела забрать скрытник и медальон матери с собой, а так как взять их в логово Райалинов не имелось возможности, я держалась поблизости, чтобы в случае чего каким-то чудом успеть передать их ей.

Бредовая затея.

И она так и не сказала, что написано на страницах артефакта. Это настолько личное?

— Грустишь? — Рядом со мной сел Клайм.

Пока все находились в гостиной номера, я ушла в спальню, не включая света, заняла место на широком подоконнике и сняла маску, скрывшую мое лицо от коллег Тильды. Вид на особняк был не такой хороший, как в соседней комнате, но я могла побыть наедине с собой.

— Нет. Но чувствую себя бесполезной. Это меня удручает, — призналась я, удивившись явлению блондина.

— Я испытываю похожие чувства, — вздохнув и сложив руки на груди, холодно проговорил парень.

Тильда со своими подчиненными и Дарлой покинули номер несколько минут назад. Они должны были обогнуть особняк и пробраться в дом со стороны заднего двора.

— И каково это, знать, что она намного сильнее тебя? — То ли обстановка создавала определенную атмосферу, то ли мне было плевать на то, что я перехожу границы личного.

Но Клайм даже бровью не повел.

— У всех свои таланты. И она сильная для других, не для меня. Я знаю ее слабости.

— Говоришь, как манипулятор. — После краткого экскурса в их взаимоотношения с Дарлой у меня возникла именно такая мысль. И я видела, что за последние сутки их отношения переменились, — ее ненависть обратилась осторожностью, его спокойствие — заботой.

— Возможно. Но я просто очень хорошо ее знаю. Я разбираюсь в людях.

Я кивнула, принимая к сведенью. Но маг энергии до сих пор оставался для меня загадкой без ответа.

Окна в особняке Райалинов горели так, словно светились сами по себе, а не пропускали через себя освещение изнутри. Партландеры не прибывали уже больше часа, а главные ворота закрыли, выставив снаружи охрану, разбредшуюся вдоль всего ограждения.