На мгновение Даниэль замолчал, словно исчерпав запас слов. Он сидел на краю стула, ноги упирались в деревянный борт кровати, прикрытый покрывалом, руки вновь сплелись в замок в ожидании, когда же подействует лекарство и можно будет снять повязку. Но смотрел некромант лишь на лицо Эммы, он впервые разглядывал ее столь долго и пристально.

«Продолжай…»

— Я искал тебя, а наткнулся на Ивонну. Хотя, думаю, она меня караулила, — неспешно заговорил Даниэль, вновь беря в руку ножницы. — Когда появилась ты, я напрочь забыл о целительнице. Никаких теплых чувств я не испытывал, даже наоборот, но думать мог лишь о тебе, и это факт. Потом, когда ты убегала, я впервые засмотрелся на твои ноги. Они очень сексуальны… — Лефевр сделал тревожную паузу. — Приготовься, сейчас я буду снимать повязку.

Некромант перерезал бинт.

На внешней стороне бедра сквозь белую ткань проступали желтоватые пятна, ставшие менее яркими после смачивания.

Даниэль аккуратно подцепил край перевязки и потянул вверх. Ткань отходила с неохотой, норовя забрать с собой кусочки кожи.

— Ты терпела боль всю игру? Или дольше?

Даниэль подул на ожог и за пару секунд полностью убрал бинт. Сквозь волдыри проступали темно-зеленые линии знака. Парень отклонился, разглядывая рисунок.

Лицо Лефевра ничего не выражало. Он молчаливо поднялся и отрезал кусок бинта из припасов целительницы, затем взял пустой кувшин у стола и скрылся в уборной.

Вскоре Эмма услышала шум воды.

«Что он понял? Если снова начнет умалчивать…» — Мысли девушки прервались, когда в спальне вновь раздались шаги. Некромант ходил тихо, неспешно, чуть шаркая ступнями по полу.

Место ожога оказалось почти чистым, покрытым мелкими волдырями, некоторые из которых лопнули. Целитель бы справился с подобной раной в считанные секунды, но знак нельзя было никому показывать. Попаданцы довольно редко появлялись в мире Лефевра, а об иномирцах в чужих телах некромант вообще никогда не слышал.

— Советник был прав. Это означает правду. — Даниэль аккуратно прошелся мокрой тканью по краю ожога. — Только это знак Джалы. Богини судьбы, покровительницы тех, кто идет на риск, чтобы изменить предначертанное. Ее знак можно расценивать совершенно по-разному: узнать правду о том падении или познать себя… Хм, раньше мне казалось все это выдумками.

Некромант вновь откупорил первое лекарство и полил его на рану. У ноги природницы лежала салфетка, взятая со стула и впитывавшая в себя излишки жидкости. Даниэль нахмурился, взяв в руки лечебную мазь.

Как только его пальцы коснулись ожога, боль притупилась и стала затихать. Эмма лишь теперь поняла, насколько привыкла чувствовать жар, будто желающий прожечь бедро насквозь.

Даниэль, завершив обработку раны, коснулся ноги девушки, приподнимая и сгибая в колене. Оставалось лишь наложить новую повязку. Его губы сжались в тонкую линию, брови сошлись на переносице, пока пальцы невесомо скользили, перекладывая бинт из одной ладони в другую.

Вскоре с перевязкой было покончено. Приподняв природницу с постели, Даниэль вытащил из-под нее покрывало вместе с испачканным плащом, скинув их на пол.

— Спасибо, — прошептал некромант, наклоняясь и целуя девушку в висок.

«За что?»

Но Лефевр, больше ничего не сказав, вновь сел на стул. Мысли ураганом кружили в его голове, складываясь в нечеткую картину. В полной тишине прошел час, безумно долгий для Эммы и мимолетный для некроманта.

Природница громко вздохнула, привлекая внимание Даниэля.

«Уже уснула? Сила восполнилась быстрее, чем я ожидал…»

* * * * *

Прояснившееся небо сверкало голубизной. Лужи подсохли, но на улице все еще оставалось гораздо прохладнее, чем пару дней назад. Несколько раз на пути некроманта попадались люди в рабочей униформе, приводившие в порядок студенческий район. Они латали покореженные ограды, укладывали мостовую там, где в твердом покрытии появились дыры, убирали мелкий мусор.

Даниэль проспал едва ли пару часов и чувствовал накопившуюся усталость. Его не покидало ощущение, что времени, отпущенного Эмме, осталось не так много. Совсем скоро все должно решиться, боги не любят неопределенности и пренебрежения — магический знак на ноге девушки служил тому доказательством.

«Хотя, возможно, я просто стал слишком мнителен…»

— Ты опоздал, — констатировала сестра, стоило Даниэлю переступить порог дома.

Тильда была одета в королевскую форму мага — черный пиджак, расшитый золотыми нитями, с сияющей нашивкой на груди, свидетельствующей о принадлежности к некромантам, и узкие брюки. В руке она держала кейс, защищенный артефактами, на котором также присутствовал символ дара смерти — перекрещенные линии, под которыми висел красного цвета полумесяц.

— Задержался, — бесстрастно поправил Даниэль, снимая плащ и разминая шею.

— Партл через час. Переоденься, а то выглядишь неважно, и выходи.

— Хорошо, — сказал Даниэль, но, вновь поглядев на кейс, добавил: — У тебя будут какие-то дела?

— Да, задание. Заскочим на обратном пути.

Помедлив, Лефевр кивнул.

В кейсах, как у сестры, маги смерти носили кости — скелет человека или животного. Но на подобные вещи требовалось разрешение ордена некромантов. Кладбища находились не повсюду, да и поднимать умерших мирных жителей запрещалось — надругательство над телом все-таки. Вот некромантам и приходилось носить материал с собой.