Мария несколько растерянно смотрела на эту картину.

— Милок, — решила она вмешаться. — Ты, конечно, очень помог, но это не твоя женщина, ты бы вышел или отвернулся, пока она покормит.

Курьер поднял взгляд на человечку и отрезал:

— Мои!

— Кто? — растерялась Мария, а Татьяна, услышав это, оторвала взгляд от сосредоточенно сосущих малышей.

— Дети. Мои!

— Таня? — баба Маша недоумённо посмотрела на женщину. — У него, никак, крыша поехала. Недаром, никогда раньше мужиков на роды не пускали, не выдерживает их психика этого.

— Я — нормальный, — буркнул волк. — Выйди, женщина, в туалет сходи или, там, воздухом подыши. Мне надо с Татьяной поговорить.

— Таня?

— Выйди, баба Маша, — тихо сказала Татьяна. — Он мне ничего не сделает.

— Как скажешь, — Мария с сомнением посмотрела на волка. — Если что — я возле машины стою.

Минуты две царила тишина, разбиваемая тихим сопением и причмокиванием детей.

Наконец, волк отмер:

— Для меня и моего зверя эти малыши — мои дети.

— Я поняла, — тихо ответила Татьяна. — Я же говорила — не надо! Или, ты не знал, что происходит, если самец перекусывает пуповину новорожденного?

— Знал и сделал это осознанно, — ответил волк.

— Зачем? Что нам теперь делать?

— Растить сына и дочку, — тихо проговорил волк. — Думаю, ты понимаешь, что я, теперь, никогда от них не откажусь?

— У них есть отец.

— Их зачал Дёмин, — кивнул волк, — но это, уже, не имеет никакого значения. Эти дети — мои. Абсолютно для всех — мои. У них и запах поменялся, если ты не заметила.

— Заметила. Кто ты? По запаху метки ты понял, кто отец детей, а потом, специально перекусил пуповины, признав малышей своими. Зачем?

— Я не могу оплодотворить самку. В детстве переболел свинкой, — пояснил волк. — Я и об одном малыше не мечтал, а тут — сразу двое! Подарок судьбы.

— Метка сошла, я — свободная волчица, — тихо проговорила Татьяна. — У меня есть альфа — Матвей Григорьев. И — приёмная дочь — Станислава. Ты свалился ниоткуда, я, даже имени твоего не знаю! Но ты по запаху метки назвал имя моего бывшего. Кто ты?

Волк оторвал взгляд от детей и спокойно посмотрел на женщину.

— Я сейчас — самый счастливый оборотень на свете. У меня сын и дочка!

— Луна, ты не слушаешь, что я спрашиваю? Там Мария замерзнет, пока мы объяснимся. Кто ты?

— Я — Андрей Волков.

Татьяна тихо ахнула.

— Да, он самый, — курьер усмехнулся.

— Зачем же ты кусал пуповины? — со стоном воскликнула она. — Как нам быть???

— Таня, я понимаю, что всё очень неожиданно. Для меня также неожиданно, как и для тебя. Поверь, я ничего такого не планировал. Но, когда всё сложилось так, как сложилось, я не смог отказаться от подарка, посланного Луной.

— Почему же ты приехал к нам — сам, один?

— Надо же было кому-то привезти бумаги? Почему — не мне? Тем более, я хотел своими глазами увидеть, что за новая стая собирается на ничейных территориях. А ещё, мне захотелось посмотреть на самку, за которую хлопотал сам Антонио. Почему, один? Надеюсь, ты не думаешь, что мне нужна свита или, упаси, Луна, телохранители?

— Нет, не в этом смысле, просто, не по статусу, — смешалась женщина, придерживая дочку и наблюдая, как аккуратно держит сына этот странный волк, ставший детям отцом.

— Мой статус таков, что я могу позволить себе абсолютно всё. Сейчас мой зверь ликует, я сам еле сдерживаюсь, чтобы не заплясать от радости, — продолжил курьер. — Понимаю, что у тебя нет ко мне ничего, у меня тоже нет к тебе чувств, какие связывают самца и самку, но у нас общие щенки. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Меня интересуют только малыши. Ты — свободная волчица, я отношусь к тебе с большим уважением.

— Антоныч, как ты себе представляешь дальнейшее? Уезжать из клана Григорьева я не собираюсь. Ты, переехать к нам, чтобы быть с детьми, тоже не согласишься, это, кроме того, что на такое может не согласиться и Матвей. Далее, ещё существует Дёмин, который имеет право знать, что мы живы, — Татьяна закрыла глаза и застонала.

— Тебе плохо? — встревожился волк.

— Физически я себя хорошо чувствую, насколько это возможно через полчаса после родов, — ответила женщина. — Но, у меня и так была непростая ситуация, а ты своим поступком усложнил её еще больше.

— Дёмина я возьму на себя, можешь не переживать на его счет. Дети — мои, поэтому, я собираюсь видеть, как они растут и всецело помогать. Хочу вставать ночами, если у кого-то болит животик или режутся зубки, хочу держать за ручку при первом шаге, услышать первое слово. Хочу учить ездить на велосипеде и слагать из букв слова, бегать с ними по лесу зверями и показывать, как при обороте не терять одежду. Давай, мы вернемся к разговору позже, дня через два или три. Я зову Марию, люди такие хрупкие, а на улице — не лето.