— В первую очередь ты женщина. А в каждой женщине есть материнский инстинкт.

— Мой материнский инстинкт принадлежит другому мужчине.

— Тому, что ведёт тебя насмерть?

— Тому, что не наблюдал бы, как меня избивали.

Тони промолчал. Он долго-долго пытался сконцентрировать взгляд на чём-то другом, не на ней, и в итоге выбрал в качестве собственной цели палицу.

Роларэн отбросил её в сторону, подальше от себя, и та теперь покоилась практически у ног Громадины. Он даже боязливо отодвинулся, вспоминая, что она — кусок деревяшки же в общем-то! — сделала с теми, с кем он учился, должен был плечом к плечу идти в походы. И Рэн после этого шёл, не падал, словно не было ни единой раны, ни единого пореза — словно и страдания в его теле не было, и места для него не сыскалось.

Мастер.

— Почему Мастер? — спросил вдруг Тони. Шэрра не ответила — она не знала, по правде. Она могла только предполагать, но отвечать за того, кто для неё одновременно был столь далёк и столь близок, не осмелилась. Тони подался вперёд, вновь попытался коснуться её рук — и вновь Шэрра отодвинулась дальше. — Я вмешался. Ты ведь помнишь, что я вмешался, хотя ненавидел этого Рэ.

— Потому что он был тщедушным пареньком, а на него всё равно пал преподавательский глаз? Так ты купался в любви Миро, разве этого было мало?

Он сжал зубы. Разумеется, мало! Миро — это мечи. А Мастер — знание об эльфах. Они тогда ещё все задумывались — каким образом оно досталось этому дикому, удивительному мужчине? Замкнутому, холодному, покрытому громадным количеством неоправданных, оказывается, шрамов. Им всем тогда было страшно. Или страшно интересно. Увы, Тони никогда не видел разницы.

— Это не то. Только Мастер, и все это знали, мог действительно предоставить настоящие знания об эльфах. Всё остальное было фикцией. И все полагали, будто бы ты попала к нам только по его доброй воле.

— Так и было, — подтвердила Шэрра. — Но ещё — благодаря собственному обману. Во мне нет ни капли честности, разве ты этого не заметил?

Он покачал головой. Речь шла совсем не о том.

— Но бить — не выход, — прошептал Тони. — Поэтому я вступился. Они и меня могли бы ударить, их было много. Ты не считаешь это достойным уважения?

— Нет, как и каждого, кто вымаливает у женщины похвалу собственным действиям, — жестоко, но бесконечно равнодушно отозвалась Шэрра. — Ты громаден, воистину. Ты думаешь, что кто-то посмел бы поднять на тебя руку? — она тихонько рассмеялась. — Разумеется, нет. Вот я, к примеру, в это совершенно не верю. Ни на минуту. Потому…

— Ты не можешь презирать меня за помощь.

— Я могу презирать тебя за то, что ты пытался убить маленького, щуплого паренька, против которого выступил с громадным двуручным мечом, не задумываясь ни о чём. Я могу презирать за то, что ты вмешался только тогда, когда понял — это действительно может грозить человеческой жизни… А прежде? Неужели ты полагал, что для несчастного Рэ падение обойдётся? Неужели думал, что он выстоит? Ты испугался. Ты подумал, что гнев Мастера может пасть на самого сильного — таковым, разумеется, ты полагал себя. Почему? До сих пор не знаю.

— Он ведёт тебя на смерть, Шэрра!

Она рассмеялась.

— На смерть? — переспросила она. — Разумеется. Разумеется, да. Но у эльфов всё не так, как у людей, у эльфов и психология смерти другая. Я готова умереть за поставленную им цель, но мне и вправду хочется выжить — для того, чтобы он смог достичь и второй. Не смотри на меня так, Громадина Тони. Я не люблю тебя и не буду любить по приказу. Мне не помогут крепости. Я эльф. Я хочу жить в лесу. Златом или обыкновенном. Я хочу быть рядом с Вечным. Вечные не предают.

— Ты не Вечная.

— Мы не можем точно знать. Вечные давно не рождались, да. Но во мне есть душа. Есть. А значит, где-то есть и моя вечность.

Тони сжал зубы.

— Что в его кулоне?

— Его жизнь.

Он посмотрел на неё, словно надеялся на что-то, ждал подробной инструкции, помощи, да чего угодно!

Не дождался. Шэрра равнодушно посмотрела в пустоту, потом сморгнула слёзы и молчаливо любовалась на траву.

Тони перевёл взгляд на палицу.

Вновь посмотрел на Роларэна.

— Я докажу тебе, что я — не просто человек. Я больше, чем человек. Я способен быть тебя достоин, — уверенно отозвался он.

– Ты просто человек. Все вы просто люди, — прошептала она. — Просто люди. Вы такие самонадеянные…

Она словно погрузилась в какое-то удивительное, далёкое от реальности состояние. Такое глубокое, бесконечное, спокойное…

Тони рванулся вперёд, не думая уже ни о чём, кроме жуткой, дикой мести. Он помчался к Роларэну, всё так же сжимавшему нежную, но в тот же миг острую, будто бы стальные иглы, траву. Рванул кулон с его шеи, отступил на несколько шагов и поднял руку к небесам, сжимая в ней железо — или это было серебро? Золото? Он чувствовал, что вот-вот украшение треснет в его руках. Он жаждал этого.