Я глубоко вздохнул, успокаиваясь и включая верхнее зрение. За то время, пока я страдал и стрелял, бандиты успели расползтись, покинув место боя, где на карачках, где ползком, и теперь основная группа, пригибаясь, уходила назад, по своему следу. На поляне же осталось лежать шестеро убитых и раненых, причем последних как раз сейчас Назар добивал, хладнокровно и старательно выцеливая.

— Авангард! Не уснул? Как там диспозиция? — Драл глотку бравый пограничник.

— Враг полностью разгромлен и в панике разбежался, товарищ генерал! — В тон откликнулся я. — Собрались в кучу и уходят, совсем уходят.

— Не генерал, а сержант, энто, брат, немало, не кажнему дано, и заслужить надоть! — Ворчал довольный Назар, и продолжил командовать:

— Евгений Петрович! Собрать трофеи с поля сражения! Павка! Дуй за Авдотьей, давай ее с телегой сюды, боевую тревогу отменили!

— Назар, а как мой первый выстрел? — Решил уточнить я подробности завязки боя, когда нас с ним снова загрузили в телегу, и мы продолжили путь. На передке оживленное обсуждение произошедшего боестолкновения, Евгений Петрович степенно, а Павка возбужденно делятся впечатлениями, Мишка переводит завистливый взгляд с одного на другую, женщины ахают.

— А? — Голова Назара занята совсем другим, он суетится, насколько позволяют раненые ноги, в третий раз пересчитывая трофейные винтовки и патроны к ним, перекладывает с места на место пистолет и автомат.

— Да как тебе сказать, попал ты, конешна, токмо понизу, двоих зацепил капитально, а третьего чуток. Хорошо, а на полметра выше, было б как раз. Выходит, неуд тебе по огневой подготовке, товарищ Лапушкин, не обессудь!

— Винтовка не его, и кто знает, как она пристреляна. Вполне может быть мушка сбита, никто же не проверял. — Выступил моим адвокатом повернувшийся к нам Евгений Петрович.

— Да нет, почему же, я попал, куда целил. Что для преследователей хуже — трупы, которые можно просто оставить до завершения погони, или тяжелораненые, которыми нужно заниматься немедленно, перевязывать и выносить? Поэтому я и стрелял, чтобы ранить. — Объяснял я элементарные для каждого читателя попаданческой литературы вещи.

— Эко ты завернул! А про то не подумал, что бечь-то им за нами уж и не надобно, мы и так не уходили. А раненые могут и лежа в нас стрелять! Мне ж их потом достреливать пришлось, голова садовая! Ты, в другорядь, прежде чем делать, с людьми посоветуйся, а сейчас ручей ищи, глухаря купать пора, да и нам не грех.

— С ручьем напряг, зато есть хутор. Хутор тебя устроит?

— А хутор-от какой? Ну, чагось замолчал? Вертаются бандюки, или шо?

— Нет, эти стервятники драные решили привал устроить, и как раз возле нашего минированного кострища.

— Онож и понятно, тот костер как чирей на заднице, ежель где и становится, так околь него, я б и сам тожа там встал. Поджигают?

— Горит уже вовсю, там же сушняк навален… Как думаешь, рванет или нет?

— Эт бабка надвое ворожила. Уж кака судьбина у гарных хлопцев, от нее не сбежишь… Что?

Я молчал, дожидаясь, когда звук от взрыва дойдет до ушей Назара, но не особо громкий хлопок не выделялся на фоне не стихающей несколько суток канонады. Никто из беженцев на телеге, прислушивавшихся к нашей беседе, даже не вздрогнул, тем не менее, чуткий слух пограничника уловил его.

— Наша мина? Ну, как оно там?

— Наша, наша. Хорошо там все, как полагается. — Я подавил внезапный позыв к рвоте.

— Ты толком говори, чавось да как…

— Да нечего говорить, интересно, так сбегай! — Уже психанул я. — Не сидели они вокруг, а рядом стояли толпой. Двое раненых, им из-за других попало слабее, но и они не жильцы, а уж остальные… Короче, как говорил мой знакомый, рассказывая об автомобильной аварии, «мясево». — Я прикрыл рот ладонью.

— Мясево?

— Именно мясево.

— Получается, бой завершен за полным истреблением неприятеля? — Сформулировал Евгений Петрович.

— Да не совсем, там во время перестрелки один герой прямо на меня выскочил, а потом в сторону убежал… Сейчас посмотрю, где он там… А нет, тоже сидит под дубом, готовый. Видимо, я в него все же попал.

— Это не Вы, молодой человек, а я, — снял с моей души груз убийства ветеран трех войн, — как он вскочил…

— И я в него стреляла! — Оспорила принадлежность не снятого скальпа Павка.

— Будет вам, я тож в него пальнул, сам он и есть виноватый, все лежат, так и ты не прыгай, бегущим да стоящим все пули. — Подытожил Назар. — Так чегой, ты Авангард, про хутор рассказывал?

— Сейчас лес кончается, выезжаем в степь. Через километр небольшой хуторок, три жилых дома, хоз постройки, через хутор полевая дорога запад-восток, движения особого нет, так, две телеги катятся с запада.

— Что за народ на хуторе? Живет кто?

— Женщины, дети. Из мужчин двое подростков и крепкий дед. Оружия на виду нет.