— Стрелять в него? — Ужаснулась девчонка.

— Нет, не нужно, — твердо заверил я, — он просто убежит.

— А если не убежит?

— Убежит. Можешь выстрелить у него над головой, но постарайся не ранить никого из своих, и не попасть в лошадь.

Я очень надеялся, что все обойдется без стрельбы, Павка была не готова стрелять морально, а я физически. С одной действующей левой рукой я не мог быстро изготовиться к стрельбе, а стрелять в упор, быстро водя стволом винтовки, да еще и вверх от земли было и вовсе нереально.

А мужик, по виду, кстати говоря, типичный кулак, в фуражке, с бородой и пузом, тем временем гнал свою лошаденку по многократно им езженной дороге, не ожидая никаких сюрпризов и в этот раз.

— Здорово, бабоньки! Чего сидим? — Игриво окликнул он незнакомых горожанок.

Тяжкая рука Авдотьи неумолимо легла на ремни, прицепленные к морде лошади, как бы они ни назывались.

— Н-но, не балуй!

Женщины, укрывавшие меня юбками, разошлись, и несчастный кулак увидел направленные на него два винтовочных ствола. То, что стволы были малокалиберных винтовок, вряд ли могло его сильно успокоить.

— Слезай с телеги и беги по дороге назад! Ну! — Грозно скомандовал я.

Мужик открыл рот, и испуганно выпучив глаза, бросал дикие взгляды то на наши винтовки, то на свою лошадь. Трусость, призывающая к бегству, боролась с жадностью, требующей вступить в борьбу за свое имущество. В душе я, сам не слишком храбрый и довольно скаредный, прекрасно его понимал, но положение не располагало к жалости. Павка, видимо вспомнив о полученных инструкциях, выстрелила над головой кулака, и его трусость отпраздновала победу над жадностью, отправив жирное тело в скоростной забег по лесной дороге.

— Ну, вот и ладненько. Забрасывайте меня на телегу, и вернемся к складу на погрузку. Только веток наломайте на подстилку, да побольше.

Телега была на резиновых колесах, но в мягкости ее хода меня бы никто не убедил.

В виде бонуса к транспортному средству мы получили полмешка овса, что меня несколько разочаровало. Мешок я углядел сразу, и надеялся найти в нем муку. Ну, нет, так нет.

— Эт все штоле? Малопульки и две мины к полковому миномету… К мосинкам нет патронов? — Назар не скрывал своего разочарования. — В рот положить нечего, оружия нет, зачем ходили, вообще?

— Зато теперь ехать можем, а не в кустах лежать. И мелкашки отличное оружие, патронов к ним завались.

— Эти пукалки вообще не оружие.

— Дальность полета пули полтора километра. Сохраняет убойную силу на восемьсот метров. Нам в школе говорили. — Отстаивал я ценность привезенного арсенала.

— Только школярам на них и учиться. Давай сбираться, да выезжать ближе к фронту. А то время к обеду, а обеда третий день нетути.

— Программа на сегодня такая: отъедем подальше от шоссе, приткнемся в затерянный хуторок в лесу, там отъедимся, отмоемся и перевяжемся. Принимается? Вперед!

Крепенькая лошаденка бодро потянула по редкому лесу нашу колымагу. В ней без проблем разместилась вся наша боевая команда. Сзади, чтобы меньше смущать остальных неприятным душком, на красноармейских шинелях со склада разместились мы с Назаром. В середину свалили все вещи беженцев и трофейный хлам, включая оружие. Впереди устроились сами беженцы, причем Авдотья села за руль.

— Смотрите, рябчик, рябчик! Стреляй, Павка! — Завопил Мишка, когда серая лесная птица вспорхнула с дерева.

— Не буду я стрелять в птицу! Если бы в немца, так дело другое, а в птицу мне жалко!

Все дружно рассмеялись.

— Дай-ка мне, эт я не подумал, верный обед улетел. — Оживился раздосадованный Назар, сел на телеге и подтянул к себе винтовку. Пассажиры прекратили пустую болтовню, и внимательно всматривались в окружающие деревья в поисках возможной дичи.

— Вон, вон тетерев сидит, стой, Авдотья! — Кто бы мог подумать, что самой глазастой окажется Глафира Николаевна. Телега остановилась, Назар не спеша приложился к винтовке.

Чах! Я еще у дороги заметил, как громко стреляет мелкашка. Правда, звука выстрела «взрослой» винтовки я никогда не слышал, и сравнивать не мог, но и эта гремела прилично, хотя уши не закладывало. Большая черная птица, тяжело взмахнув крыльями, лениво снялась с ветки и полетела вглубь леса.

— Эх, мазила! — Бестактно расстроился Мишка.

— Попал. Я видел, как перо отлетело. — Возразил тоже огорченный Назар.

— Я тоже видела! — Подтвердила Павка.

— Глухарь энто был, здоровенный, что твой лось! Какой обед пропал! — Продолжал плакаться Назар.

— Направо, Авдотья, я видел примерно, где он сел, сейчас повторим. — Не отвлекаясь на сожаления, я проследил верхним взглядом полет дичи, и надеялся все же добраться до нее.

— Где то здесь, на этом дубе.

Лошадь снова остановилась, все пристально вглядывались в густую крону, пытаясь найти убежище беглеца. Вдруг наверху зашуршало, и, цепляясь за ветки, увлекая за собой мелкий мусор, пернатый лось раскрытой книгой свалился вниз.