Шрифт:
– Да? Давай, сперва штаны...
– Ты сошла с ума, Линда. Зачем все это барахло?
– Носки не малы?.. Какое барахло? Эти вещи мне нужны.
– Такие как...
– Он начал подписывать ярлыки продажи, - как маска для подводного плавания с плексигласовыми линзами за девять девяносто пять? Для чего?
– Чтобы очистить дно пруда.
– А столовый набор из нержавеющей стали за тридцать девять долларов?
– Это если я заленюсь и не захочу греть воду. Нержавейку можно мыть в холодной воде.
– Она с восхищением смотрела на него.
– Джим, ты только взгляни на себя в зеркало! Вылитый охотник из рассказа Хэмингуэя!
Он покачал головой.
– Не представляю, как ты расплатишься. Надо быть поэкономней, Линда. Тратить такую уйму денег!.. Может, лучше забудем про пианино?
– Никогда, - возмущенно заявила Линда.
– Мне все равно, сколько оно стоит!
После дня напряженной физической и умственной работы пианино было установлено в гостиной. Майо в последний раз убедился, что оно не рухнет, и устало плюхнулся в кресло.
– Боже!
– простонал он.
– Легче было пешком идти на юг.
– Джим!
– Линда подбежала и бросилась ему на грудь.
– Джим, ты ангел. Как ты себя чувствуешь?
– В порядке, - проговорил он.
– Слезь с меня, Линда, я не могу вздохнуть.
– Как мне тебя отблагодарить? Я сделаю все, что хочешь, только скажи.
– А-а, - отмахнулся он.
– Ты меня уже подстригла.
– Я серьезно.
– Ты не собираешься учить меня водить?
– Разумеется. Я теперь вечно у тебя в долгу.
Линда села на стул, не сводя глаз с пианино.
– Не поднимай много шуму по пустякам.
Майо с кряхтеньем поднялся, сел за инструмент, смущенно улыбнулся через плечо и заиграл менуэт. Линда выдохнула и резко выпрямилась.
– Ты играешь...
– прошептала она.
– Немного учили в детстве.
– И умеешь читать ноты?
– Вроде бы.
– Научишь меня?
– Попробую, это трудно. О, вот еще что я сыграю.
Он начал калечить "Ликование весны".
– Прекрасно... Просто прекрасно!
Линда смотрела ему в спину, и выражение решимости крепло на ее лице. Она медленно подошла к Майо и положила руки ему на плечи.
Он поднял голову.
– Мм-м?
– Ничего, - ответила она.
– Ты играй, играй, а я приготовлю обед.
Но остаток дня Линда была так занята какими-то мыслями, что Майо стал нервничать и рано отправился спать.
Годный автомобиль нашли только часа в три на следующий день, причем не "кадиллак", а "шевроле". Они выехали из гаража на Десятой авеню и направились восточнее, где Линда лучше ориентировалась. Она призналась, что границы ее мира простираются от Пятой авеню до Третьей и от Сорок второй улицы до Восемьдесят шестой.
Девушка передала руль Майо и предоставила ему возможность тащиться вниз по Мэдисон, упражняясь в остановках и стартах. Пять раз он терял управление, одиннадцать раз наезжал на машины и даже врезался в витрину - к счастью, без стекла.
– Черт, как трудно, - дрожа от напряжения, выдавил Майо.
– Главное - практика, - успокоила Линда.
– Не волнуйся. Обещаю, что через месяц ты будешь классным водителем.
– Целый месяц!
– Ничего не поделаешь, сам говорил, что плохой ученик. Останови здесь.
Машина судорожно дернулась и остановилась. Линда выскочила.
– Подожди меня.
– Что ты хочешь?
– Сюрприз.
Она подбежала к магазину и исчезла. Вернулась она через полчаса в черном платье с жемчужными бусами и в лакированных бальных туфельках на высоком каблуке. Волосы были уложены в пышную прическу.
– Теперь поедем на Пятьдесят вторую улицу.
Майо очнулся от столбняка и тронул машину.
– Ты чего это разоделась?
– Это вечернее платье для коктейлей... Эй, Джим!
– Она схватила руль и еле успела отвернуть от стремительно надвигающегося кузова грузовика.
– Я веду тебя в знаменитый ресторан.
– Поесть?
– Нет, глупенький. Выпить. Теперь налево. И попробуй плавно затормозить.
Кое-как остановившись, Майо вышел из машины и стал принюхиваться.
– Чувствуешь?
– Что?
– Какой-то сладковатый запах.
– Это моя косметика.
– Нет, что-то в воздухе, сладкое и удушливое. Знакомый запах... Черт, не вспомню.
– Не обращай внимания. Пошли.
Она ввела его в ресторан.
– Тебе надо было надеть галстук, - прошептала Линда.
– А, ладно, обойдется.