В голове зашумело, а по левой руке пробежались первые предвестники боли, но это уже не играло никакой роли. Противник потерял еще пару драгоценных мгновений, и теперь нас разделяло меньше полудюжины шагов!

Выведенная Тедером вязь символов вдруг ослепительно вспыхнула и прожгла щели в пространстве, а затем перекрутила его и сложила в щерившийся смертоносными шипами шар. Мой оппонент откровенно перестарался: созданные им чары могли разнести даже кузницу, а попавший под их удар человек и вовсе испарился бы, враз перестал существовать.

Силовое плетение пробило бы любой выставленный на скорую руку полог; мне было не под силу ни развеять его, ни отклонить. Не стал и пытаться.

Шпага выскользнула из ножен, и, продолжая это движение, я распластался над землей в отчаянно глубоком выпаде. Угодившее в грудь противника острие скрежетнуло о ребра, и клинок начал выгибаться, а потом вдруг провалился в тело сразу на ладонь. Магистр Тедер дрогнул и закашлялся, изо рта его хлынула кровь. Смертоносные чары мигнули и распались.

Удел ротных колдунов — всю свою службу прикрывать солдат от поползновений вражеских заклинателей да с безопасного расстояния крушить чужие позиции. Тедер мало что понимал в колдовских поединках один на один и просто-напросто не ожидал такого коварства от университетского белоручки. Наверняка полагал, будто магистр Вселенской комиссии станет чтить общепринятый кодекс чести, коим в магических поединках руководствовались школяры. А я не стал. На войне правил нет.

Магистр Тедер упал на колени и скорчился, но почти сразу дрогнул и выпрямился. Глаза его стали мертвыми и одновременно слишком уж живыми. Зубы обнажились в злобном оскале, а руки, пусть пока еще неуверенно, зашарили по земле в поисках оброненной волшебной палочки. Он восстал! Восстал из мертвых!

Неупокоенный колдун мог наделать бед, и я не колебался ни мгновения. С ходу ударил шпагой по горлу, а после заставил себя позабыть об усталости и крутанул жезл, сплетая тонкую эфирную нить. Та захлестнула шею, и я одним решительным рывком обезглавил противника.

Созданный слиянием наших сил защитный купол растаял, висевшие в воздухе арбалетные болты попадали на землю. Пригнувшись, я метнулся к входу в кузницу и не добежал, растянулся на земле. За ногу ухватил кучер, через тело которого мне пришлось перескочить по пути в укрытие. Костлявые пальцы вцепились в штанину и потянули обратно, тогда я со всего маху приложил каблуком по оскаленному рту, рывком высвободился и устремился дальше на четвереньках, даже не пытаясь подняться на ноги.

Макс на пару с ловчим рывком втянули меня в дверь, и в спину тут же угодил брошенный кучером арбалет. Оружие ударило меж лопаток с такой силой, что от увечья уберегла лишь поддетая под камзол кольчуга; я по инерции пробежал еще несколько шагов и тяжело навалился на стену. Ладно хоть самострел был разряжен, от болта в упор не спасет даже кираса…

Тут через порог метнулся кучер, и один из засевших на втором этаже братьев выстрелил через люк; мой преследователь рухнул на колени с пробитой макушкой. Но не умер. Он и до того уже был мертв.

Под страшный хруст позвонков спина покойника начала изгибаться, и Стеффен со всего маху врезал по горбу крепко сбитым табуретом. Во все стороны разлетелись деревянные обломки, кучер растянулся на полу, и на подмогу нам по шаткой лестнице скатился один из братьев-герхардианцев. Несколькими яростными ударами фальшиона он отделил голову неупокоенного от тела, и кучер наконец затих.

Тогда ловчий без промедления перескочил через мертвеца, захлопнул входную дверь и заложил ее брусом. Сразу стукнуло, и меж досок проклюнулось стальное острие арбалетного болта.

— Выродки! — не удержался брат Стеффен от крепкого словца.

Я без сил рухнул на пыльный топчан, кинул рядом жезл и окровавленную шпагу, заставил себя задышать размеренно и неторопливо, дабы хоть немного унять лихорадочное сердцебиение. Звуки стихли, навалилась ватная тишина, во всем мире остался лишь звон в ушах. И слабость, одуряющая слабость.

Макс вон Сюйд подошел к обезглавленному кучеру и снял у того с пояса кожаный колчан на дюжину болтов, затем поднял валявшийся рядом арбалет.

— Что здесь происходит?! — потребовал он объяснений, вооружившись.

Братья проигнорировали его выкрик, оттащили мертвеца к входу и подперли им дверь. Отрезанную голову небрежным пинком закатили в угол, а так и валявшегося в беспамятстве Ивара Фалька уложили на топчан рядом со мной.

Макс надулся, будто жаба, но перехватил недобрый взгляд ловчего и проглотил уже рвавшиеся с языка ругательства. Стеффен криво усмехнулся, оттер ладонью забрызгавшую бороду кровь и с непостижимым спокойствием спросил: