— Пока, пап, — Дима пожимает мне руку в дверях. — Ты у себя в понедельник в офисе будешь? Я к тебе заскочить поговорить хотел.

Догадываюсь я, о чем он хочет поговорить. Но решения я по лимиту не изменю, так что поездка будет напрасной.

— Заезжай.

Отступив назад, сын закидывает руку на шею Юле и, прижав к себе, целует в висок. Она отводит глаза в сторону и краснеет, а я испытываю желание выйти на воздух и закурить. Желание неправильное, потому что я уже лет пятнадцать -семнадцать как не курю, да и повод тоже неправильный.

— Хорошего вечера, — говорю в никуда и, подтолкнув Снежану к выходу, закрываю за нами дверь.

Я привык к своей лондонской квартире, и сейчас площади в Барвихе кажутся мне чересчур огромными и нелепыми. Ну, правда, куда мне такой дом? И Диме куда? Если только он не захочет осчастливить меня десятком внуков. Но Юля о карьере говорила, так что вряд ли такое число детей входит в ее планы на жизнь. Рязанка станет матерью моих внуков. Странная мысль. Неудобоваримая.

«Серп и Молот» я все же решил продать. Признал, что в ближайшем будущем Диму не заинтересует перспектива управления сетью розничных магазинов, и договорился встретится с Андреем, чтобы обсудить условия сделки. Если придем к общему знаменателю — можно вылетать обратно в Лондон. В Москве у меня больше дел не останется.

Переговоры было решено провести у Ильи в ресторане в восемь вечера. Поздновато для деловых встреч, но для встречи с другом вполне подойдет.

Я паркую автомобиль на закрытой парковке для ВИП-клиентов и прохожу в вестибюль. Администратор Дина подрывается с места, докладывая, что Андрей Валерьевич уже ожидает меня за привычным столом в конце зала.

— И ваш сын, кстати, тоже здесь.

Очевидно, ограниченный бюджет для Димы — не повод отказываться от старых привычек. Мог бы заведение с ценником пониже выбрать: ресторан Ильи — один из самых дорогих в Москве. Впрочем, это теперь не моя забота. Может все, что есть на карте спустить — до следующего месяца ни рубля не получит.

Прохожу в зал и оглядываюсь. Что, Серега, хочешь разбить романтическое уединение сына с рязанкой? Пробегаюсь глазами по столам, но знакомых лиц не нахожу.

— А Дима где сидит? — спрашиваю у стоящей рядом Дины.

— Так он стол в ВИП-зоне обычно заказывает.

ВИП-зал не заказываю даже я. Просто потому что у Илюхи в ресторане и без того атмосфера тишины и комфорта, и мне хватает уединения за дальним столом, который негласно за мной закреплен.

— А расплачивается он как? — резонный вопрос, потому что сейчас содержимое Диминой карты такого расточительства не потянет.

— Так… записывают на ваш счет, Сергей Георгиевич.

Мысленно выругавшись, поворачиваюсь к администраторше, которая, судя по бледнеющему лицу, начинает осознавать свое упущение, и, сдерживая гнев, цежу:

— Веди.

Дина быстро семенит в ресторанные кулуары, а я иду за ней следом. И вроде ничего критичного не произошло — ну водит сын свою невесту по ресторанам за мой счет, однако, негодование во мне с каждой секундой растет. Этот инцидент — последний штрих в картину того, каким денежным паразитом вырос мой сын. Хватит с меня. Нужно будет его на глазах Юли отчитать — отчитаю как последнего сопляка, потому что его, кажется, ничем не проймешь.

С такими настроем я захожу в ВИП-зону и от неожиданности застываю. Меня давно мало чем можно удивить, но Дима и здесь справился. И почему я думал, что получил финальные штрихи? Вот она, картина маслом: накрытый стол, ломящийся от закусок и дорогого бухла, два гогочущих мажора Диминого возраста, и сам Дима в компании… нет, не Юли. Лицо блондинки справа от него кажется мне смутно знакомым, и я вспоминаю, что видел ее в больнице. Брюнетку справа я никогда не видел, но сам Дима с ней прекрасно знаком, судя по тому, что собственнически наматывает на палец ее волосы.

Замечает меня и застывает. Раздражающий хохот мажоров стихает и все внимание присутствующих устремляется на меня. Твой выход, Серега.

— Вставай, — киваю сыну на выход. — И за мной, живо.

Многолетние деловые переговоры научили меня держать лицо, хотя, надо признать, сейчас это дается как никогда сложно. Потому за живое, по самому больному. Блядь, ну как так. Как же так?

— Пап, ты только с выводами не торопись, — звучит осторожный голос Димы из-за спины, когда мы доходим до вестибюля. Удивил, удивил сын. Так удивил, что у меня голова сейчас взорвется.

— С какими выводами, Дима? — повернувшись, встречаясь с ним глазами. Выглядит бледным, но из всех сил старается не выдать паники. — Выводами о том, что мой сын вырос паразитом, единственная цель которого — прожигать заработанные мной деньги? Или о том, что он настолько непорядочен, что обманывает свою девушку? Вернее, невесту?

— Ты утрируешь, пап.

— Тогда ответь, где сейчас Юля?

— Дома. Она не может выйти, потому что у нее дел много.

Самое ужасное, что он действительно не понимает. Даже не задумывается, как звучат его слова со стороны.