Надо бы подарить ей ларец с магической защитой, настраиваемой на хозяев, где бы она могла хранить украшения. Он как-то до этого не задумывался, что все её личные вещи остались дома. Пока она не ткнула его носом в этот факт.

Не желая портить себе настроение воспоминаниями об утреннем разговоре, погасил светильники, оставив лишь один, и переместился в покои жены.

Вовремя. Судя по всему, Анника была уже готова к выходу и надевала перчатки. С удовлетворением отметил, что синяки исчезли без следа. Не мог спокойно смотреть на них, чувствуя свою вину. Пользуясь мгновениями, пока его присутствие не обнаружили, окинул супругу оценивающим взглядом.

А она изменилась, с их первой встречи. И с чего он тогда решил, что она невзрачная? Вроде незаметные глазу штрихи, а совсем иное впечатление. Анника как будто расцвела. Черты лица стали выразительнее. Исчезла некая угловатость и порывистость. Сейчас все движения были грациозные, плавные, и держалась она с царственной уверенностью женщины, осознающей свою привлекательность.

Все признанные светом прелестницы имеют некий флёр, особую ауру знающих себе цену женщин. Анника не была красавицей в общепринятом смысле, но держалась с их уверенностью в себе. Что весьма удивительно для восемнадцатилетней девушки.

И, насчёт ауры. Взглянув на жену в магическом свете, с удовлетворением заметил отпечаток брачной метки. Такой же появился и у него, он почувствовал изменения в себе, когда был при дворе. Метка же с ауры Дениэля сошла, как только тот передал ему брачный браслет.

Любой маг способен увидеть метку, а для обычных людей достаточно фамильного кольца. По правилам следовало ещё утром, после брачной ночи надеть его жене, подтверждая её невинность, и что она достойна носить его. Странно, что Анника, помимо всех остальных укоров, забыла упомянуть и об этом.

Горничные заметили его, приседая в книксене. Ему не понравилось, как плечи жены окаменели. Она медленно повернулась к нему, взгляд на глазах заледенел. Движением руки хотел отослать служанок, не желая вести семейный разговор при посторонних, утром с него хватило, но сдержался. Всё же при них ей будет спокойнее.

— Вы готовы, — заметил с удовлетворением, намеренно окинув её одобрительным взглядом с головы до ног. — Пришёл сообщить, что не хочу, чтобы вы чувствовали себя стеснённой в средствах. В городе во всех лучших магазинах на моё имя открыт кредит. Скажите, что вам нужно, и вас отвезут туда, где вы сможете это купить. Счета мне доставят. Можете ни в чём себе не отказывать.

Вопреки щедрому предложению льда во взгляде стало лишь больше.

— Предлагаете мне отовариваться там же, где и ваши содержанки?

Лишь усилием воли сдержал гнев, но на лице заиграли желваки.

— В обществе непринято обсуждать данную тему. Можете совершать покупки в любых магазинах. Моё имя достаточно известно, чтобы вам открыли кредит. Возьмите кольцо аррхини Коурстена. Иного подтверждения вашей личности не требуется.

Анника чуть помедлила, но подошла и взяла обитую бархатом коробочку. Раскрыв её, достала фамильное кольцо. Бросив на его руки быстрый взгляд, надела кольцо тоже на правую. Вначале почему-то примерила кольцо на безымянный палец, но из-за большого размера переместила на указательный.

Пустую коробочку протянула служанке. Та тенью метнулась и забрала её, вернувшись обратно к стене.

— Я могу теперь идти? — холодно поинтересовалась у него. Вот же гордячка!

— Задержитесь ещё ненадолго. Хотел преподнести вам драгоценности, которые наденете вечером.

Она приняла их и открыла. Он следил за её лицом, но ни один мускул не дёрнулся при взгляде на роскошные диадему, колье, серёжки и брошь. Чистейшие камни один к одному не вызвали никаких эмоций.

— Хорошо. Я их надену, — прозвучало с полнейшим безразличием. Как будто она ещё и одолжение сделала.

— И это всё, что вы можете сказать? — уязвлённый таким пренебрежением, не сдержал язвительных слов.

— Фамильные, насколько я понимаю. Они подойдут к платью.

Она отошла и положила их на туалетный столик. Как булавки, мать твою!!!

— Что-то не так? — поймала его взбешённый взгляд. — Я не знаю, где их хранить.

Её спокойное признание снизило немного градус внутреннего негодования.

— В этом доме нет воров, но для удобства я пришлю вам ларец для драгоценностей.

— Теперь я могу идти?

И тон такой, как будто отпрашивается у родителя. Раздражение ворочалось в груди и не желало утихать.

— Идите.

Она прошла мимо него, обдав лёгким запахом духов. Не поблагодарила за украшения, не пожелала хорошего дня, не подумала даже, что он может сопроводить её к выходу!

Смущённые служанки жались по углам, отводя глаза. Выругавшись про себя, он переместился порталом обратно в свой кабинет. Вспомнив, что так и не отдал распоряжения насчёт обеда, вызвал звонком лакея.