— Ой! — неожиданно громко вскрикнула престарелая кокетка, взявшись за голень под столом.

— Сыта ли ты, бабушка Яга? — елейным голосом обратилась я к старушке: — Готова ли ты ответить на чаяния нашего очаровательного хозяина?

— Да где хоть ты тут очарование разглядела, Машенька? — фыркнула Яга: — Ведь, сморчок сушеный, и смотреть-то не на что.

Я внимательно пробежалась взглядом по кустарной фигурке Лешего, который все это время не сводил с бабульки влюбленных глаз, и возразила:

— Нормальный мужик, вон какие ласковые слова говорит, заслушаешься. И как на тебя, Яга Серафонтовна, глядит трогательно, обзавидуешься. О, как трепетно за руку держит! Не зажимает тебя без твоего на то согласия в темных углах, оглядываясь, как бы кто не увидел! А прилюдно, показывая всем свои честные намерения, и трепетно, опасаясь ненароком тебя своими действиями обидеть, — серьезно проговорила я.

Святояр хмуро на меня посмотрел, и глубоко задумался. Янина лишь громко хмыкнула, но комментировать ничего не стала. Леший же посмотрел на меня долго и внимательно. Моя речь ему явно понравилась, и он одобрительно мне кивнул.

— Ой, тоже мне «честные намерения», «трепетные держания за ручку». Тьфу! — рассердилась старушка: — Вот еще мне зубы будешь заговаривать!

От этого откровенного саботажа я тоже разозлилась и со всей силы пнула Ягу под столом вторично.

— Ой, ты батюшки! — подскочила на лавке бабулька и удивленно на меня уставилась, потирая при этом ушибленную ногу.

— Ягодиночка, что случилась? — начал над ней обеспокоенно ворковать Леший.

Янина, Елисей и Святояр понимающе переглянулись меж собой, но вмешиваться не стали.

— А это, господин Леший, Яга Серафонтовна счастье, которое к ней привалило, осознавать стала. Вы уж на нее не давите, дайте чуток отдышаться, — зло улыбаясь, ответила я за Ягу: — Хотя на долгие размышления у нас времени почти и нет, — в третий раз лягнув под столом пенсионерку, продолжала я разговор с Лешим: — Мы же за помощью к Вам пришли, беда у нас. А баба Яга заверяла нас, что Вы — добрейшей души человек, хоть и Леший. И в беде нашей нас не оставите и обязательно поможете.

От любопытства у лешака засветились глаза, которыми он попеременно пробегал то по моему лицу, то по лицу Яги и что-то для себя прикидывал. Яга налилась красным цветом, и вот-вот собиралась разразиться грандиозным скандалом, при этом сестра ее Янина, тихо подхихикивала в кулачок, прекрасно понимая, чем это грозит, в частности, мне и Лешему. Мы с лесовичком переглянулись, при этом он мне хитро подмигнул, я тоже ему многозначительно кивнула и со всей дури лягнула старую зазнавшуюся перечницу в четвертый раз.

— Завидую вам «белой» завистью, когда чувства по любви, да без колдовства, по злому умыслу навешенному — это прекрасно, — мечтательно закатив глаза, сканировала реакцию Янины и Яги. У тех одновременно вытянулись лица, и забегали глаза. Вот вы и попались, дилетантки в области плетения интриг! Леший же не сводил с меня заинтересованного взгляда, побуждая продолжать.

— Представьте, что на вас навели ворожбу, от которой вы теряете голову от каждой обнимающей вас особы женского пола. Ну, например бабы Яги, — от моих слов старушка аж взвилась над лавкой, на которой до этого смирнёхонько сидела, и пыталась что-то возразить.

— Да сиди ты, егоза малолетняя, — схватившись за сутулое плечико старушки своей рукой, поразившей меня скрывающейся в ней силой, лешак вновь усадил брыкающуюся свою зазнобу: — Вона какие интересные байки Маша рассказывает, хотелось бы дослушать, — и, не убрав своей ветвистой руки с плеча Яги, демонстративно заинтересованно повернулся ко мне.

— Так я продолжу, — деловито-серьезно вещала я, не забыв отвесить еще один пинок под столом бледнеющей у всех на глазах бабульке, Леший мне кивнул театральным жестом: — Например, баба Яга, кикимора и какая-нибудь русалка. А вы при каждом объятии этих милых особ чувствуете одинаковый трепет, ну и сопутствующее данной ситуации волнение. Вот, какие бы Вас, уважаемый хозяин, при этом посещали мысли? — задала я вопрос, не забыв вновь лягнуть нашу престарелую красавицу.

Яга, видимо, от боли и неприятной для нее ситуации начала подвывать. Янина, пожалев сестру, и как соучастница чародейства, тоже попыталась вскочить и что-то то ли возразить, то ли оправдаться. Но ей и слова не дали сказать: Святояр с одной стороны, а Елисейка с другой положили свои ладошки на ее сутулые плечики и, резко посадив бабульку обратно на лавочку, грозно прошептали:

— Не перебивай, вон какой интересный разговор ведется!

Янина, вжав голову в плечи, уселась на лавочку и совсем поникла, признавая поражение.

— Ну, так сразу-то и не скажешь, какие мысли бы меня посетили, — внимательно глядя только на Ягу вещал Леший: — Поначалу бы очень разозлился!

— Отчего же? — ненатурально удивилась я: — Ведь худого-то никому не сделалось? Никто не умер и не заболел?

— Так ведь играться с чужими чувствами — это тоже ущерб, только душевный! — также преувеличенно эмоционально воскликнул хозяин дома.

— Глупости все, душа — это такая мелочь, ее ни разбить, ни погнуть, ни поцарапать нельзя. Кровь ей пустить тоже невозможно, — нарочито весело протараторила я.