Внезапно на лес опустилась тьма, все птицы умолкли. Только сейчас, в наступившей тишине до меня дошло, как громко они пели и щебетали.

Тишина длится еще пару секунд, а затем откуда-то сверху раздается звук, который постепенно становится все громче и громче и, наконец, отдается эхом со всех сторон.

Тук. Тук. Тук.

Наверху вспыхивает свет, и в его лучах танцует тысяча пылинок. Высоко над ареной, прямо над водопадом, переброшены хрупкие деревянные мостки. Из-за кулис появляется силуэт и медленно движется по тускло освещенным доскам. Этот звук — постукивание трости по деревянному полу. Фигура медленно приближается к центру арены.

Я замираю в напряжении, мне страшно сделать даже вдох.

Фигура появляется в кругу света и медленно поворачивается к нам лицом.

Кровь застывает в моих жилах.

Это не он.

Это даже не человек. Это призрак. Я в ужасе смотрю на него. Нет, это не призрак, это все-таки человек, но похожий на персонажа из фильма ужасов. Его кожа такая же ослепительно-белая, как и костюм. Это не естественный цвет человеческой кожи, да и не цвет вообще. Это безжизненная белизна, лишенная цвета. Белый, как выпавший снег. Кристально белый, ослепительно-белый, Чистый белый. Его волосы тоже белые, а глаза — глаза, направленные на меня, — пронзительно-синие.

Чуть подавшись вперед, он стоит в центре светового пятна и пристально смотрит на меня. Затем подходит чуть ближе, продолжая буравить меня взглядом, и на его лице появляется торжествующая улыбка.

— О, боже мой, да это же Бенедикт Бейнс! Как приятно видеть тебя снова!

Этот холодный голос. Решительный. Незабываемый. Это правда не призрак: это Сильвио Сабатини во плоти.

Этот мальчишка, Феликс, быстро скрылся за углом.

— Он пошел вскипятить воду, — поясняет Рози. — Там, сзади, есть коммунальная печка. На ней кипятят воду. Боюсь, это может занять некоторое время.

По комнате начинает растекаться неловкое молчание. Первым его нарушает Джек.

— Спасибо вам, — говорит он. — За то, что пустили нас в дом. Я знаю, какой это риск.

Рози улыбается:

— Всегда пожалуйста. Надеюсь, Феликс был вежлив?

Она строго смотрит на каждого из нас, словно пытается найти подтверждение тому, что ее сын был не слишком учтив.

Я ничего не отвечаю ей. Если честно, он действительно был грубоват, но я вряд ли скажу это его матери, ведь он все-таки впустил нас в дом.

В конечном итоге впустил. В самую последнюю минуту.

— Нет, — говорит Джек. — Он смелый парень, спрятал девушек от полиции. — Он виновато морщит нос и добавляет: — Полиция уже ехала по улице в поисках наших следов. А ваш сын открыл мне дверь. Нас бы точно поймали, если бы не он. Вам есть чем гордиться.

И она действительно гордится, потому что от этих слов ее лицо озаряется улыбкой.

— На самом деле он хороший парень, — мягко говорит она. — Сначала он может показаться угрюмым, но это в его духе. Напускное. Вы же знаете, какими бывают подростки! — Рози переходит на полушепот. — Он немного грубоват и ершист, но это, если хотите знать правду, лишь потому, что мы несколько лет назад потеряли отца… а потом, в конце прошлого года, незадолго до Рождества, его брата забрали прямо на улице.

— Забрали? Куда забрали?

Она испуганно смотрит на нас. Ее улыбки как не бывало, лицо стало бледным и несчастным.

— В цирк.

Мы с Гретой одновременно вскрикиваем.

— Мне очень жаль это слышать, — участливо говорит Джек.

Рози поворачивается ко мне.

— Это то, о чем я хотела вас спросить, если вы не возражаете. Каково там? — Ее глаза наполнены страхом.

— Если честно, я не знаю, как там теперь. Новый цирк совсем другой по сравнению с тем цирком, из которого мы убежали — может, даже намного лучше. Говорят, там теперь даже есть аттракционы. Звучит не так уж плохо.

— Взрывом убило инспектора манежа Сильвио Сабатини, — добавляет Джек. — Того, что раньше заправлял всем цирком. Жестокие порядки и царивший там дух насилия, все это установил он.

Сильвио Сабатини. Как же я ненавижу его имя даже после того, что сделала с ним. Я смотрю на Грету. Та, кусая губы, уставилась в пол.

— Когда забрали вашего сына? — мягко спрашивает Джек.

— Сразу после объявления о строительстве нового цирка. Должно быть, им понадобились новые артисты. Они приехали на огромных грузовиках и забрали десятки детей. Схватили не только моего ребенка, многих постигла та же участь. — Голос Рози дрожит, и она на миг умолкает. Затем смотрит прямо мне в глаза. — Как думаешь, мы его когда-нибудь увидим? Как, по-твоему, он еще жив?