По-моему, он совсем обнаглел. Как он со мной разговаривает? И этот человек обвиняет меня в том, что я дерзко с ним разговариваю! Уж кто бы жаловался!

— Это вы ничего не соображаете! — огрызнулась я, — откуда мне знать ваши мысли? Почему эти чертовы пирожные нельзя было есть? Они, что, были отравлены?

Я спросила это без какой бы то ни было задней мысли, просто так, от злости. И каково же было мое изумление, когда герцог отозвался:

— Да, они были отравлены. Я рад, что вы наконец это поняли. Кто принес их?

— Вы серьезно?

— Кто принес их? — раздельно повторил он.

Казалось, еще секунда — и он меня стукнет.

— Откуда я знаю! Не помню. Кажется, лакей. А какое это имеет значение?

— Это имеет большое значение. И еще мне интересно, кто вас ненавидит до такой степени.

Меня хотели отравить? Меня? Отравить? Какая чушь! Кому это понадобилось меня травить? Кто я такая, наконец, чтобы избавляться от меня столь кардинальным способом?

— Ерунда, — отозвалась я, — никому и в голову не придет это делать.

— Кому-то пришло.

— И кому?

— Вы у меня спрашиваете? Вам лучше знать своих врагов.

— У меня нет ни одного врага. Что я, по-вашему, наследница престола?

— Вы думаете, травят только особ королевской крови? — скептически хмыкнул герцог.

— Еще богатых наследников. Но я не богатая наследница. Можно только посочувствовать тому, кто захочет унаследовать то, что после меня останется.

— Кажется, вы меня не слышите, — задумчиво проговорил он, — вас хотели отравить. Понятно? Это вам понятно?

Мне это было понятно. Непонятно было другое. Зачем? Зачем, во имя всего святого? Кому я нужна до такой степени? Насколько я знаю, никому еще не успела навредить так сильно, чтоб у человека возникло желание меня убить. Неожиданно, интересная мысль пришла мне в голову и я решила ее озвучить.

— Вы думаете, что неизвестный проник в дом, пробрался на кухню, отравил пирожные, зная, что они предназначаются именно мне? Вам не кажется это странным?

— Нет, не кажется, — отрезал герцог, — если предположить, что в доме кто-то подкуплен для этой цели.

— Кто? — поинтересовалась я.

— А вот это мне и предстоит узнать, — мрачно заметил он.

— Будете допрашивать всех подряд? — я скептически хмыкнула.

Можно подумать, этот человек признается в содеянном, как только увидит его грозную физиономию.

— Кстати, — продолжала я развивать свою мысль, — вполне могло случиться так, что отравить хотели не меня, а кого-то другого. Ведь пирожные ели трое.

— Да, но только с вами в последнее время случаются… разные неприятности.

Я возвела глаза к потолку. Ну вот, начинается!

— Вы подозреваете, что все эти случайности неслучайны?

— Перестаньте задавать глупые вопросы! — разозлился герцог в который уже раз, — вы и сами должны понимать это. В вас кто-то стрелял, раз, потом вы упали с лошади, это два, потом картина…

— Помилуйте! — взмолилась я, — картину-то оставьте в покое. Она свалилась сама.

— В моем доме картины никогда не падали.

— Значит, упадут, если их повесили на столь тонкие шнуры.

— Хорошо, — он скрипнул зубами, — ну, а лестница?

— Что лестница? — в том же духе спросила я.

— Кто-то столкнул вас с нее.

— Кто же, например? Там никого не было.

— Вы уверены? А раньше утверждали, что это сделал ваш пес. Значит, там его не было?

— Я его не видела, — я пожала плечами, — просто подумала, что…

— Ясно, — утверждающе кивнул он, — а кто первым нашел вас?

Я напрягла память. Кто нашел меня? Да никто, я сама встала. Потом ко мне подбежал Кадо, виновато виляя хвостом и скуля. Да, там была Луиза. Она еще спросила, жива ли я. Странный вопрос, если подумать, но в этом доме мне его задавали постоянно.

— Там была Луиза, — ответила я, — точно. Она убежала, потому что Кадо зарычал на нее.

— Луиза? — повторил герцог со странным выражением лица.

— Да, Луиза, — я состроила из себя полнейшую невинность.

— Понятно, — он поднялся на ноги, — тогда, вот что. Возвращайтесь в свою комнату и сидите там. Одна никуда не ходите. И не ешьте и не пейте ничего, не согласовав это со мной.

Я хотела спросить, как это он себе представляет. Я что, буду бегать к нему с каждым яблоком и спрашивать, можно это есть или нет? Глупость какая-то. Но спорить не стала, бесполезно. Только задержусь здесь еще часа на два.