Кристина не могла вымолвить ни слова. Теперь всё встало на свои места. Естественно, Рикардо их ненавидит.

– Ну что ты молчишь? Видишь, я тоже могу стать полезной. Я знаю, сколько тебе пришлось вынести из-за меня.

Кристина вздохнула.

– Даже не знаю, имеем ли мы право?! Это семейная собственность. Они могут нанять адвокатов, доказать, что твой муж был не в себе, когда составлял завещание. – Кристина вспомнила ненавидящий взгляд Рикардо. Тут чужая страна со своими законами, и у них вряд ли получится выиграть. Лучше всего забрать маму и уехать.

– Детка, ты что?! Судьба, наконец, смилостивилась ко мне и решила наградить за все беды. Я уже второй десяток скитаюсь по чужим домам.

– Но мы живём дома уже давно.

– Двенадцать сосен?
– Донато смеялся, когда я рассказывала, как ты называешь свой дом. Нет, это твой дом. Собственность, которая досталась тебе после смерти мужа, дом, в котором ты позволяла мне жить. Но всё может измениться, если ты выйдешь замуж, и мы не поладим с твоим супругом. Или он просто не захочет иметь рядом больного человека. Что мне тогда делать? Если Донато хочет оставить мне виллу, я готова её принять. И я хочу, чтобы завещание было оформлено на тебя, чтобы избежать дальнейших хлопот.

Необычная твёрдость в мамином голосе удивила Кристину.

– Но это может быть опасно.

– Каждый волен распоряжаться своей собственностью. Повторяю: у его сыновей всё есть. А вот моя судьба его беспокоит. Он знает, как дорого стоят здесь лекарства. А если вдруг мне потребуется сиделка, медсестра или дорогостоящее лечение? Моя болезнь не предсказуема: я могу на долгие годы превратиться в калеку. Один мой знакомый, мы общаемся на форуме, лежит в постели и может двигать только одной рукой. Это всё, что у него функционирует.

– Мамочка!

– Я не хочу, чтобы ты опять взяла всё на себя. Я так радовалась, что смогла тебя освободить.

– Неужели ты вышла замуж из-за меня? – тихо спросила Кристина.

Илария улыбнулась. Улыбка вышла немного кокетливой, словно она разговаривала не с дочерью, а с мужчиной.

– Не только. Мне было приятно, что я до сих пор могу быть интересна мужчине. Правда, для этого не обязательно выходить замуж. Но вариант показался слишком хорошим.

– Так это был брак по расчёту? – Кристина наклонила голову, и её длинные волосы свесились с правой стороны, закрывая глаз. Левым она продолжала рассматривать маму. Как всегда, она была элегантно одета. Длинная кремовая юбка спускалась складками до пола, пока она сидела в кресле, чуть поддавшись вперёд. Чёрная кружевная кофточка с коротким рукавом подчёркивала бледность лица и фиалковые глаза с подведёнными чёрным карандашом стрелками. В уложенных по моде волосах по-прежнему не заметно ни одного седого волоса. Кристина подумала, что обладай она такой эффектной внешностью и какой-то женской беспомощностью, Витька, возможно, остался бы с ней. Такую женщину хотелось защитить. Прислонить к своему сильному плечу. Именно поэтому Донато и решил оставить маме дом.

– По расчёту? – переспросила Илария и засмеялась. – Однозначно. Но это был приятный расчёт. Мне нравится жить в Испании. Акклиматизация далась мне тяжело и, кстати, врач предупредил меня что, если захочу вернуться в Москву, это может стать опасным для моего здоровья. Так что тебе придётся похоронить меня на испанской земле.

– Давай не будем об этом. – Кристина встала с кровати и подошла к окну, глядя на расстилавшееся внизу море: спокойное, словно огромное озеро. Голова у неё раскалывалась от недосыпания и того, что ей пришлось услышать. Хотелось остаться одной и подумать. Мама изменилась настолько, что она не узнавала её. Неужели это результат жизни за границей? Или результат её замужества?

Илария встала, подошла к дочери.

– Хотела бы искупаться до обеда? – Илария посмотрела на часы. – Боюсь, уже не успеешь. Здесь мы всегда обедаем в три. У тебя есть полчаса, чтобы принять душ и переодеться. Мне пора делать укол Донато. Рикардо не говорил, приедет ли он к обеду?

– Рикардо здесь живёт?

– Иногда. Вообще-то, у него есть девушка. Он часто уезжает к ней. Так ты не ответила? Он придёт? Мне нужно распорядиться, сколько приборов подавать.

– Не знаю, он мне не доложил.

– Ладно, Донато ему позвонит. Не сердись, что так получилось в аэропорту. И ещё, детка, – Илария остановилась, не дойдя до двери, - ты должна контролировать себя, когда увидишь Донато. Он очень изменился.

Илария неуверенно поплыла к выходу.

Кристина упала на кровать и закрыла глаза. Десять минут она полежит в тишине. Звук кондиционера раздражал её, и Кристина, дотянувшись до пульта на тумбочке, выключила его. Потом вскочила и распахнула балконную дверь. Снова легла. Что же ей теперь делать? Судя по всему, роль испанской сеньоры пришлась маме по душе и увезти её домой не получится. К тому же есть ещё и Донато, рядом с которым она должна быть и в горе, и в радости. И куча испанских родственников. И Рикардо, который иногда здесь живёт. Кристина почувствовала, как за пять минут комната прогрелась, словно в неё поставили десять обогревателей. Она встала и вышла на балкон. Находиться здесь было всё равно, что в сауне, а глаза сразу захлопывались от яркого солнца. Кристина зашла в комнату, включила кондиционер и отправилась в душ. На обед она надела голубой свободный сарафан на тонких бретелях и подобрала волосы в низкий пучок.