— Не бойся. Я тебе помогу. Снимем тебе квартиру, найдем хорошего риэлтора. Продашь свою старую и купишь что-нибудь в новостройке хорошей, в центре. С охраной, с консьержем. Сессия скоро, будешь готовиться.

Она качает головой, он говорит, а Леся отталкивает его руку и вытирает слезы.

— Мне ничего от вас не нужно.

— Лесь, ну ты ведь знаешь, что рано или поздно все закончилось бы. Ну что мы, будем ждать, пока три месяца пройдут? Зачем? Чтобы тебе еще больнее было? Все, успокаивайся. Ты умничка. Ты чудесная яркая девочка. Поспишь и все пройдет.

Боже, какую чушь он несет. Будто она ребенок, разбивший коленку. Будто не он сейчас ей наживую прямо по сердцу полоснул.

— Пойдем, я уложу тебя спать. Завтра утром улетаем. Раз сделка сорвалась, надо возвращаться.

— Я пойду к себе.

Отпускать ее страшно, но держать рядом совсем жестоко. Ей не хочется рядом с ним плакать. А ему не хочется видеть ее такой, с опухшими от соленых слез губками, с красным заложенным носом, с потухшими глазками, полными тоски.

Все пройдет. Уж глупая влюбленность в того, кто вытащил из беды и побаловал красивой жизнью, тем более. А дальше Олененок все получит. Такие, как она, всегда все получают, весь мир им должен только потому что они — немногое светлое, что в нем осталось.

Леся поднимается, осторожно, будто боясь резких движений.

— Платье красивое? — вдруг спрашивает она.

— Что?

— Платье купила. Тебе нравится?

— Очень. Очень красивое.

Губ касается невеселая слабая улыбка.

— Ну хоть что-то у меня получилось. Спокойной ночи.

Он не уснет, конечно. До утра просидит возле ее двери, прислушиваясь к каждому шороху.

— Спокойной ночи, Олененок.

— Не называйте меня так больше. Я Олеся.

"Я буду за тобой следить, Олеся. И ни за что не дам попасть в беду".

В конце концов, сейчас самая большая ее беда — он, Владислав Архипов.

После аэропорта водитель отвез меня в новую квартиру. Я равнодушно смотрела в окно на приближающийся жилой комплекс, на подземную парковку с охраной, на пропускную систему, консьержа. На зеленый уютный дворик, огороженный забором, на счастливых детей, бегающих по площадке и идеальных, словно сошедших с рекламного плаката, мамашек с колясками.

Мы поднялись на пятый этаж, где в мое распоряжение поступила уютная двухкомнатная квартирка. Стильная, светлая, просторная.

"Во вкусе Влада", — мрачно подумала я.

На столике в гостиной лежал договор аренды сроком на одиннадцать месяцев, визитка с контактами риэлтора и банковская карта. Та, которую сделали в "АрхиГрупп" для зарплаты. Я не стала смотреть, сколько на ней денег, хотя и предполагала. Стало тошно и жутко захотелось швырнуть все это Архипову в лицо и гордо уйти в свою квартиру, в которой не было ни мебели, ни охраны.

Только страх не дал. Или здравый смысл? Одинокая девушка в большой пустой квартире… да еще и засветившейся в базе не самого чистого на руку коллекторского агентства. Архипов был прав, квартиру нужно продать и купить себе новую.

Желательно в другом городе. Говорят, лечит не только время, но и расстояние. Хотя, как по мне, это абсолютно одно и то же.

Поэтому я осталась в квартире. И вечером, стоя у окна, пока заносили вещи, в последний раз ревела. Прощалась с самыми безумными неделями жизни.

А потом пыталась работать.

Денег, оставленных Владом, хватило бы на полгода экономной жизни, но я все равно сходила на собеседование в "Макдональдс" и вышла на работу. Ни на что приличнее не хватило сил. Одна мысль о том, чтобы подыскать себе офисную работу, вызывала приступ тошноты. На самом деле я даже не искала никакой вакансии, просто увидела в соцсети таргетированную рекламу о поиске сотрудников — и заполнила анкету.

Продержалась неделю.

Казалось, будто из меня вытащили душу. Пережевали, обслюнявили, а обратно засунуть забыли. И вот я стою с этой душой на руках и понятия не имею, что делать. Я не могу есть, отвратительно сплю, мне страшно выйти из дома и жутко от того, куда катится жизнь.

Первое время я кидалась на каждый звонок в надежде, что услышу голос Влада. Но это были предложения юридических консультаций, реклама кредитов, гребаный Дима Билан со своей рекламой побрякушек. Кто угодно, но не тот, чей голос мне снился. В конце концов я просто отключила звук и каждый день равнодушно просматривала список пропущенных.

Иногда звонков не было совсем, и я всю ночь лежала под одеялом, чувствуя себя никому не нужной.

Я впервые по-настоящему влюбилась. В мужчину с серыми глазами, в того, кто своим неповторимым голосом называл меня Олененком, в того, кто просто платил за секс, но делал это так, что я чувствовала себя принцессой. Кто спас мне жизнь, вытащил из ямы, открыл мир удовольствий в постели.